— Ты куда едешь? Можно с тобой?
— Я в рыбколхоз, на Сипягино. Потом в Камыш. Но это долго, Ленуська, часа три придется кататься. И в кабине сидеть, пока я там с накладными.
— Вот! Отлично. Давай часа три. Как раз. Я посижу.
Когда Пашка подвез Ленку к автовокзалу, уже темнело, зажигались в жиденьких сумерках сочные желтые фонари. Поворочавшись, он схватил ее руку, притягивая к себе через круглый набалдашник ручки скоростей.
— Ты теперь просто обязана меня поцеловать, Ленуся. Сама. За то, что я такой прекрасный.
Ленка фыркнула, вывертываясь и отбирая руку.
— Паш, ну перестань. Пожалуйста. У меня и так день через задницу, что там дома еще…
— Ленуся, обижусь. Ну, ты мне сколько будешь голову крутить? Я жду-жду тебя.
— Господи, как тебе не надоест, а? Мне что, прятаться, если ты едешь или идешь? Значит, если три слова сказали, друг другу, я тебе уже голову кручу?
— Ладно, иди уже, — печально сказал Пашка. И вдогонку добавил скандально, — но я все равно обижаюсь, поняла? И жду! Ты обещала!
— Да, — кивнула Ленка, — да-да, пока.
И побежала, осторожно ставя ноги, и всматриваясь в блестящие загогулины тропинок и дорожек. Уже почти вечер! Вдруг там письмо? А она катается с настырным Пашкой, у которого гвоздь в голове — уложить, наконец, Ленусю в койку. Может он, и правда, ее любит? Никакой другой парень не стал бы так долго возиться, девчонок вокруг полно. У него есть красивые, не то что Ленка. Странные у них отношения. Наверное, если так, то дружить дальше нельзя, он ведь ждет и надеется на другое.
Возле Викочкиного подъезда Ленка подумала и решительно вошла, застучала каблуками по лестнице на пятый этаж.
… Она Пашку вполне понимает. Ему двадцать три. Взрослый парень, не будет он крутить с малолеткой, с которой только в кино позажиматься и на лавочке посидеть. Честно говорит, что ему нужна девушка — встречаться. Одна девушка, чтоб быть постоянно с ней. Спать с ней. Гулять. Ходить на дискарь, в гости. Ездить на море. Прекрасные отношения. Были бы. Если бы любовь. Ну, почему все так криво и косо в жизни?
На Ленкин звонок внутри квартиры зашебуршилось, кто-то затемнил глазом стеклянный кругляш. Щелкнул замок, за ним другой, за ним скрежетнула щеколда.
— Заходи, — вполголоса сказала Семки, не включая свет в прихожей. И заорала в сторону кухонной двери:
— Да это Лена, мам. Мы у меня посидим.
— Телефон принеси, — шепнула Ленка, разуваясь.
Викочка кивнула. И через минуту вошла в комнату, таща белый квадратный аппарат, с которого свисала трубка, пикая короткими гудками.
