Повернулась, не отнимая телефон от уха:
— У вас срочное?
— Да, еще бы! — мужчина прямо затрепетал, стараясь, чтоб ответ звучал убедительно.
— Срочное оплачивается по двойному тарифу, — строго передала ему Даша Галкино телефонное бормотание.
Мужчина нетерпеливо переступил глянцевыми туфлями, кивнул, замахав истерзанным букетом. Даша отметила — дорогие туфли и легкие, на машине приехал. И пальто — из бутика, не дешевка.
— Ну, хорошо… — кивая, она дослушала Галкины наставления и открыла дверь.
— Заходите, пожалуйста.
В длинном холле пахло свежей штукатуркой и краской.
— Садитесь, в кресло. Я сейчас.
Проскочив в мастерскую, Даша сунула под стол баул, потрепала по голове Патрисия:
— Ты меня подожди, там клиент. Я скоро.
И, посмотрев в зеркало на свои, оказывается, добрые глаза, нахмурила прямые брови. Пусть не старается подольститься, цену она назовет настоящую!
Вернулась в холл, и, устраиваясь за столом, с удовольствием поглядывая на персиковые стены и полосатые панели, положила перед собой тетрадь и фломастер.
— Я слушаю.
Мужчина приподнялся в кресле, помялся и, подхватив его за ручки, подъехал ближе к столу. На узком лбу морщины сбежались углом и поднялись домиком длинные брови. Заговорил горячо и убедительно:
— Понимаете, дело ведь не во мне, в ней дело. Я-то ее, какую угодно и как угодно! Но прихожу с работы, а она — скучает. Вижу ведь! Скучает! Я к ней, а она — нет, все в порядке.
— Это бывает, — неуверенно сказала Даша, — и что?
— Это вы мне скажите, что! Мне говорили, у вас — всегда самое лучшее, — он махнул длинной рукой, показывая на стенки.
— Правильно говорили! — Даша выпрямилась и скромно улыбнулась, — мы давно уже лучшие. Только рекламы пока немного.
— Мне шеф сказал, чтоб я к вам, — пояснил Ефросиний Петрович, — у них с женой все в ажуре теперь, а всего-то три раза приходили.
— Ну, я рада. Так пусть и ваша придет, — предложила Даша, — уверена, ей понравится.
Ефросиний Петрович понурил голову. Пошуршал на острых коленях букетом.
— Не придет. Она вас боится.
— Нас? — удивленная Даша положила фломастер поверх чистого листа.
— Да. Вбила себе в голову, что вы только для ненормальных, — Ефросиний сказал это виноватым голосом.
— Ну, знаете! — Даша обиделась, — а кто сейчас нормальный! Вообще-то, мы и сами ненормальные, и это всем нравится!
— Да я знаю, знаю!
— Положите, наконец, свой букет, что вы им машете!
Мужчина смущенно посмотрел на букет и аккуратно положил его на пол рядом с креслом, вздохнул, отчего расстегнутое пальто разошлось, открывая прекрасно сшитый пиджак и безупречную рубашку с галстуком.
