— «Золотой восемнадцатый век», — произнесла я вслух.
— Да, именно так она и называлась, — поддержал меня Владимир Вениаминович. — В этом отношении восемнадцатый век действительно был золотым, так как в это время очень часто изготавливались предметы из драгоценных материалов. Предпочтение отдавалось серебру, но и золото пользовалось не меньшим спросом. Даже у нас в России каждый состоятельный дворянин стремился есть, пить только из дорогой посуды, дамы носили украшения баснословной стоимости. В большинстве случаев эти предметы не являлись уникальными с точки зрения искусства. Они ценились уже потому, что имели большой вес, — на это, в принципе, и приходило на выставку поглазеть большинство посетителей. Ну как не посмотреть, например, на отлитую из чистого золота статуэтку весом около девятисот граммов или на браслет, вес которого превышает сто граммов, или же золотой перстень в сорок граммов? Сегодняшние посетители в большинстве своем не осознают всей красоты подобных изделий, интересуясь ими только потому, что когда-то тем или иным столовым прибором пользовался какой-нибудь граф, имя которого дошло и до наших дней. Хотя некоторые экземпляры выставки, на мой взгляд, очень любопытны с иных позиций.
Монотонную речь Владимира Вениаминовича перебила Маринка. Постучавшись, она вошла в кабинет с подносом, на котором дымились две чашечки кофе. Она поставила одну на стол напротив Климачева, вторую подала мне.
— Угощайтесь, — сказала я Владимиру Вениаминовичу.
— Вы знаете, я кофе не пью, — неожиданно сказал он. — Сердце начинает уже пошаливать, все-таки мне за шестьдесят.
— Чай, — предложила Маринка.
— Вот от чашечки чая я, пожалуй, не откажусь, — принял ее предложение мой собеседник.
Маринка аккуратно поставила предназначавшуюся ему чашечку кофе на поднос и унесла, о чем я несколько пожалела, так как каждый посетитель нашей редакции всегда оставался доволен нашим кофе. Чай же у нее получался не таким ароматным. Оставалось наслаждаться изумительным запахом, исходящим от моего кофе.
Владимир Вениаминович продолжил свой рассказ, но я невнимательно слушала его, иногда заглядывая в газетную статью, находя там знакомые фразы. Пока Владимир Вениаминович продолжал поражать меня осведомленностью о выставленных экспонатах, я просмотрела до конца статью.
Сенсацией для читателя стало то, что однажды ночью была пресечена попытка кражи одного из выставленных экспонатов. Грабители смогли отключить сигнализацию в музее, получив таким образом доступ в любое его помещение. Они взломали замки на входных дверях, что не представляет большой трудности. Но не предусмотрели, что существует еще дополнительная сигнализация, так называемый второй рубеж, когда датчики реагируют на непосредственное прикосновение к отдельным экспонатам или же на нарушение целостности витрины. Как только грабители начали взламывать витрину, в которой находился интересующий их предмет — колье из чистого золота, — сигнализация сработала. Музейный экспонат остался недоступен, а грабителям ничего не оставалось, как поскорее выбраться из помещения.
