Его занимали тихие игры. Собрав несколько горстей пестрых, обточенных водой голышей, он забирался с ними в укромный уголок и начинал их раскладывать на земле или на плоском камне — то выложит в ряд, то подберет по величине: большой, потом меньше и меньше, пока ряд не станет похож на длинную толстую змею. Отойдет Кремень на несколько шагов и, прищурившись, посмотрит на свою выдумку, и ему вдруг покажется, что на камне действительно лежит толстая, пестрая и страшная змея. Екнет сердце, и жутко станет мальчугану: «А вдруг она бросится и укусит», но вместе с тем сознание подсказывает, что это не настоящая змея, что сам он, Кремень, сделал ее из камней, и тогда странное волнение охватывало его, и он все больше щурил глаза, чтобы побольше насладиться этим странным обманом зрения. Но наконец веки уставали, и Кремень открывал глаза, и змея обращалась в ряд камешков. Тогда он принимался выкладывать новые фигуры: то сделает изогнутую гирлянду вроде ожерелья, то уложит камни в круг, то несколько рядов соединит отдельными крупными камнями, то разложит снова в ряд и к каждому камню приложит по дубовому листу или по одинаковой палочке; и, когда ему удавалось сложить затейливую фигуру, то опять тихая и непонятная радость охватывала его и он долго любовался тем или другим узором.
Иногда он изменял игру и вместо того, чтобы выкладывать узоры из голышей, брал палочку и старался те же фигуры нацарапать на мокром песке.
Ни взрослые, ни его сверстники не обращали внимания на забавы Кремня, так сильно отличавшиеся от игр его товарищей, но за то, что он надолго иногда пропадал из дому и возвращался с пустыми руками, не принося ни яиц, ни птиц, ни съедобных кореньев, ему порядком доставалось и от родителей и от других соплеменников. Подростки же, мальчики и девочки, поднимали на смех юного мечтателя и своими насмешками доводили нередко до озлобления и слез. Тогда Кремень решался бросить свои одинокие забавы и присоединялся к товарищам во время охоты и как-то незаметно в этих случаях делался вождем юной партии охотников, и сверстники, смеявшиеся над его ленью, беспрекословно подчинялись этому смуглому мальчугану с большими задумчивыми глазами.
Никто лучше него не мог найти следов лисицы, сурка или иного зверька; его глаза, пытливо высматривавшие вокруг, были очень остры, а постоянные мечты и раздумывание над тем, что он видел, сделали его более развитым и наблюдательным. Постоянно внимательно следя за работой птиц и насекомых и их нравами и обычаями, Кремень понял многое, недоступное другим, и это позволяло ему во время охоты сознательно идти в то или другое место и вести туда товарищей, а не бродить наугад, в надежде случайно наткнуться на ту или другую дичь. Товарищи его, никогда не задумывавшиеся ни на чем, вполне подчинялись Кремню и никогда не раскаивались, так как с ним охота была гораздо интереснее и добыча обильнее.
