— Ну давай тогда за встречу, — пригладил волосы Юрий Григорич.
— Об том и речь!
Старик цепко выхватил из-под тумбочки еще одну рюмку, разлил. Чокнулись со звоном, от души, синхронно опрокинули, крякнули. И так же одновременно ухватили луковицы. Пальцы у деда Иваныча были бугристые, изогнутые, с расплющенными желтыми пластинами ногтей — и Юрий Григорич застеснялся своих ухоженных, местами даже элегантных рук.
— После первой по второй кто не выпил — тот дурак, — заявил дед, снова ухватив бутылку.
— Ну у тебя-то уже и не третья, поди…
— Ты мои не считай, ты свои считай, — посоветовал Иваныч, наполняя стаканы.
И снова, прозвенев стеклом, синхронно выпили.
— Звал-то чего? — спросил Юрий Григорьевич, хрустнув луковицей.
— Картошку вон бери, — махнул Иваныч, заметно насупившись.
— Покурим?
— На улице. В доме не курю. Внук у меня, понимаешь, завелся…
— И давно?
— Второй год.
— Ну пойдем.
После тепла кухни улица показалась по-зимнему холодной. Ночь наваливалась на деревню шипящей темнотой: дождик сыпался с неба, искрились капли на освещенном окне. Закурили, помолчали. Дед, нацепив обрезанные у голени резиновые сапоги, спустился на землю, Юрий Григорич в тапках — с крыльца.
— Ну? — напомнил Юрий Григорич.
— Ты все еще в Метрострое? — не то спросил, не то уточнил Иваныч.
— На пенсии…
— Охо-хо… Помнишь, как яблоки у меня воровал? — сверкнул стальным зубом дед.
— Дядя Федя, по делу давай.
И снова будто подзатыльник старику влепили — и улыбка исчезла, и глаза потускнели…
— Посадить меня хотят, Юрка! — помявшись, выпалил дед и отчаянно затянулся.
— Не посадят! — твердо заявил Юрий Григорич.
— С чегой-то?
— Ну а сколько тебе стукнуло?
— С двадцатого я. Сам считай.
— Восемьдесят… Не посадят.
— С них станется. Да и не это важно. Внук у меня, так? Я что им, чикатила какая? Таскают туда-сюда — участковый, следователь. Я их взорву, к собакам — у меня мина противотанковая…
— Да что ты сделал-то?
— Ничего. Я тут сторож, в церкви то есть нашей. Ну как… не то чтобы сторож. Я тут рядом живу, потому отец Андрей обратился, попросил приглядывать, если уж бессонница… Ну, и доплачивает он мне за это. Или там продуктов… Поэтому и ходил той ночью. Потому что проверять надо. Такая обязанность у меня, понимаешь?
— Давай-ка по порядку, дед. — Юрий Григорич достал новую сигарету, прикурил.
— В дом пошли, — попросил Иваныч.
— На свежем воздухе оно лучше будет. У тебя тут язык резвей ворочается.
— Я как увидел, что они мертвые…
— По порядку, дядя Федя, по порядку, — напомнил Юрий Григорич.
