Лейф не участвовал в общем веселье. Он сидел на спине дракона и настороженно смотрел вдаль, словно ожидая появления какого-то призрака. Эйрик подошел к нему и крепко обнял за плечи. Юноша вздрогнул от неожиданности.
— Ты недоволен, Лейф? Ты мечтал о чем-то другом?
— Почему не видно людей, отец?
Впервые Лейф произнес слово «отец», и теплая волна крови прилила к щекам Эйрика Рыжего.
— Они придут, сынок, непременно придут, если только те, кто подавал нам ночью сигналы, того же племени, что и скрелинг в кожаной лодке. Наша белая кожа пугает их не меньше, чем нас поразил его красный цвет. Но почему это все так тревожит тебя, Лейф? У нас еще будет время встретиться с ними.
Юноша грустно улыбнулся:
— Сам не знаю, отец. Еще два года назад, в Исландии, я был совсем мальчишкой и мечтал, как подобает славному викингу, только о добрых драках. Но вот после смерти моего отца Вальтьофа что-то изменилось во мне. О, не бойся, Эйрик Рыжий, я не стал трусом, опасность манит меня по-прежнему!
— В тебе течет хорошая кровь, и ты смел, Лейф. Говори еще, тебе станет легче.
— Что я чувствую, того не передать словами. Этой ночью под пение дяди Бьярни все казалось мне ясным. Он выразил как раз то, в чем мне самому трудно было разобраться. Как бы я хотел, Эйрик, чтобы люди, которые живут на этой земле, встретили нас дружелюбно! Мне так хотелось бы не скрещивать с ними оружия! Ты понимаешь меня, отец? Или я неправ, что так думаю? Порой мне кажется, что я говорю на чужом языке.
— Не тревожься, мой мальчик. Со своей стороны я сделаю все, чтобы нас приняли как друзей. Не должно все кончаться войной и грабежами, и я думаю, что в этом краю нам многому надо будет поучиться.
Лейф молчал. Он так неумело раскрыл свое сердце! Ему казалось необходимым объяснить отцу, какими крепкими нитями он оказался внезапно связанным с этой страной. Это было что-то иное, чем вопросы мира, порядка и пользы, что-то глубокое, неосознанное, как сама жажда жизни.
«Большой змей» остановился у берега на расстоянии полета стрелы.
Олень протяжно протрубил в чаще, и ему ответило стадо, доплывшее до острова.
Викинги хлопотали вокруг двух лодок, закрепленных на корме корабля.
Эйрик ласково похлопал юношу по плечу:
— Запах листвы, травы и земли дурманит людям головы. Мне больше не удержать их на корабле. Идем же, Лейф, сын мой, охладим немного их пыл.
Лейф повернулся. Сидя на спине резного деревянного дракона, он возвышался над палубой.
«Эйрик, они здесь, они пришли!» Эйрик не услышал его, так как эти слова вовсе не сорвались с уст Лейфа. «Они здесь! Они здесь!» Слова застревали у него во рту, как непрожеванные зерна.
