следовательно, революция необходима не только потому, что никаким иным способом невозможно свергнуть
господствующий класс, но и потому, что
свергающий класс только в революции может сбросить с себя всю старую мерзость и стать способным создать новую основу общества». И далее в сноске: «Святой отец церкви будет немало изумлён, когда неожиданно для него наступит день страшного суда — … день, утренней зарёй которого будет зарево пылающих городов, …с неизбежной при этом пушечной пальбой, а такт будет отбивать гильотина; когда … „масса“ …упразднит „самосознание“ с помощью фонарного столба».
Но классовый фильтр, на который мы в своей вечной погоне за высшей цивилизацией так глупо купились, оказался короткоживущим историческим вывертом. Он безнадёжно засорился и перестал работать задолго до формального усыхания учения о борьбе классов.
А вот нации никуда не делись.
Нацизм является доведением до возможного предела, порой — до предела абсурдного, концепции национального государства. В национальных государствах патриотизм всегда чреват нацизмом.
А вот для наднациональных государственных образований всякий переходящий за определённые рамки национальный патриотизм, тем более — грозящий достигнуть нацистских интенсивностей, абсолютно недопустим. Чреват взрывом государства изнутри. И его порой приходится ограничивать силовыми методами.
Именно поэтому марши эсэсовцев европейцы с такой поразительной, непостижимой для нас лёгкостью принимают за вполне легитимные проявления подъёма национальных чувств и здорового патриотизма. И именно поэтому действия наднационального государства, блокирующие перерастание национальных чувств в нацизм, они воспринимают как вопиющие нарушения прав человека и парадоксальнейшим образом обзывают фашизмом.
В советское время у нас нацистов вообще не было. Они совершенно не вязались с традиционным имперским мироощущением, которому на какой-то момент было присвоено имя «пролетарского интернационализма». В современной России группки фашей — плод и следствие униженности и развала — не пользуются ни малейшим уважением даже в непросвещённых низах. У нас быть нациком даже НЕ ПРИКОЛЬНО.
Культура иная. Со своими плюсами — хотя и, разумеется, со своими минусами. Однако, во всяком случае, национальное в ней не приоритетно.
Среди плюсов, например, то, что в России никакому меньшинству не дано диктовать свою волю и свои ценности большинству. В России, как это принято было во всех дееспособных империях, в идеале всем группам обеспечиваются по возможности действительно равные права (и по возможности налагаются равные обязанности). Но некоторые группы иногда полагают, что у них-то как раз прав больше, а обязанностей меньше. И когда им дают по рукам и ставят в общий ряд, они кричат о подавлении и, соответственно, о фашизме. И за рубежом их с удовольствием поддерживают. Даже иногда подсказывают, что кричать.
