Но через несколько месяцев, 16 декабря 1938 года, посол Польши в Англии Липский, характеризуя состояние умов в Британии после Мюнхена, рапортовал в свой МИД: «Раздор на востоке Европы, грозящий Германии и России вовлечением в него, …здесь повсеместно и подсознательно считается „меньшим злом“, могущим отодвинуть на более длительный срок опасность от Британской империи и её заморских составных частей».
Получается, «раздор на востоке Европы, грозящий Германии и России вовлечением в него» — это и есть мир.
Летом 1939 года в Москву прибыла англо-французская военная миссия для обсуждения военных планов спасения Польши в случае нападения на неё Германии. Заключи тогда демократы с СССР хоть какой-то договор, не было бы вообще войны, ни германо-польской, ни Второй мировой. Но ДАЖЕ ДЛЯ НЕМЦЕВ сущность этой миссии была понятна с самого начала. Посол рейха в Лондоне Дирксен ровно за месяц до начала военных действий, 1 августа сообщал в Берлин: «К продолжению переговоров о пакте с Россией, несмотря на посылку военной миссии — или, вернее, благодаря этому, — здесь относятся скептически. Об этом свидетельствует состав английской военной миссии: адмирал, до настоящего времени комендант Портсмута, практически находится в отставке и никогда не состоял в штабе адмиралтейства; генерал — точно так же простой строевой офицер; генерал авиации — выдающийся лётчик и преподаватель лётного искусства, но не стратег. Это свидетельствует о том, что военная миссия скорее имеет своей задачей установить боеспособность Советской Армии, чем заключить оперативные соглашения».
Вот как НА САМОМ ДЕЛЕ Гитлер захватывал страны.
А на нас европейские державы вдруг решили обрушить всю свою принципиальность.
Отчего ж такая разница в отношении?
Чисто политических и даже экономических объяснений тут немало. Вплоть до элементарных и очевидных. Скажем, Германию в конце 30-х годов в Англии воспринимали как реальную угрозу, а вот теперь-то в глубине души все понимают, что Россия Соединённому королевству не угрожает никоим образом. Поэтому можно молоть языком, что в голову взбредёт, лишь бы похлёстче и побла-ародней.
Но есть одно глубинное, заповедное объяснение, которое само по себе объясняет все остальные.
Вот оно.
Гитлер границы изменял В ПОЛЬЗУ нацистского государства, а Путин изменил границу нацистскому государству В УЩЕРБ.
Нацизм является продуктом европейской, и только европейской культуры. Этот факт страшно огорчает и просто-таки бесит просвещённых европейцев; ими написаны за последние десятилетия сотни исторических и культурологических трудов, призванных его как-то затушевать. Все попытки уравнять Гитлера и Сталина мотивированы тем же. Вся теория тоталитаризма выросла из этого исступлённого желания. Но хоть трижды смени пол — не изменить, откуда ноги растут. Формально осуждая нацизм былой (впрочем, чем меньше остаётся стариков, которые лично помнят чудовищную нацистскую реальность, тем менее громкими делаются даже эти осуждения), европейцы нынешнего нацизма в упор не видят, относятся к нему вполне толерантно и даже с некоторой отеческой умилённостью: мол, перебесятся дети, и вырастут из них настоящие Зигфриды, надо их только поддержать и сказать им побольше тёплых слов, слегка назидательных, но ни в коем случае не обидных.
