Европейская (римская) двойка гласит, что в любой парю взаимосвязанных людей социальные роли у них не дифференцированы и, стало быть, каждый обречён всегда оказываться либо одиноким левым, либо одиноким правым уклонистом; поэтому, кстати, любая общая деятельность (рытьё колодца) у них возможна только на основе компромисса, сцентрованного где-то МЕЖДУ этими двумя.
В китайской же двойке человек всегда включён в какую-то иерархию — со стороны животворных влияний Неба или плодоносной отзывчивости Земли.
Дотошный оппонент здесь вполне может сказать, что и римской двойке при желании легко подобрать геодезические и даже космогонические ассоциации: скажем, кто-то один связан с восходом, рождением, а кто-то — с закатом, умиранием, кто-то — с ледяным тёмным севером, кто-то — с солнечным изобильным югом.
Но, как и всякое дельное возражение, эта мысль может лишь обогатить наши собственные рассуждения. Дело в том, что стоит только развернуть римское II на сто восемьдесят градусов вокруг оси компромисса, как тот, кто олицетворял возрождение, сразу безо всяких потерь собственно для себя, ничуть не изменившись, станет провозвестником смерти, и наоборот. А ещё один оборот снова вернёт прежние роли, и опять никто, собственно, никаких перемен в самом себе не заметит. В итоге римская двойка повествует нам о том, как всякое мало-мальски серьёзное изменение в мире порождает царство и культ уверенных в собственной непогрешимости, но гордящихся своей высокоманевренной практичностью перевёртышей. Порождает нескончаемый вальс перебежчиков слева направо и справа налево.
Небо же и Землю поменять местами невозможно, как ни вертись, и верхнюю и нижнюю черты китайской двойки тоже. Ведь их места в иероглифе с самой древности были так или иначе детерминированы, и в современном написании земная черта, как и подобает опоре, просто длиннее небесной. Поэтому подмена сразу была бы заметна. А вот вокруг вертикальной оси этот иероглиф можно вращать сколько угодно. Ничего не изменится. Значит, квинтэссенция культуры и в этой двойке тоже: иллюстрирует она и консерватизм, и снижение эвристического потенциала, и сугубую стабильность…
Конечно, неизбывные свойства человеческой природы никуда не деваются, хоть стой двойка, хоть падай. Но мы говорим сейчас не о биологических константах, но о способах, которыми различные культуры их оправдывают, облагораживают, обуздывают и пытаются направить в наиболее приемлемом именно для данного социума направлении.
