Изучению подверглись денежные документы доктора Унгара. В счете за приобретенные работы не значилось описание и авторство картин, а это значило, что Кубечек при продаже скрыл их. Возможно такое было лишь в том случае, если продавец заведомо получал большую сумму за дорогостоящий антиквариат. Большая часть суммы была присвоена, налоговые органы получали документ о выплате налогов с заниженной суммы. В Чехословакии выяснили, что доктор Унгар слыл знатоком антиквариата и приобретал вещи с разбором, а это значило, что намеренно меньшая сумма была вписана в документы с обоюдного согласия. Чехословацкий юрист доктор Герман, исследовав документы по выплате налогов Кубечеком, пришел к выводу, что отсутствие автора в счетах — факт намеренный, ведь при наличии имени создателя власти вряд ли позволили бы официально вывезти такие ценности в Англию. И что самое интересное из поступивших в лондонский суд документов, а точнее, из их отсутствия — справка, что доктор Унгар не подавал заявления на официальный вывоз художественных ценностей за границу…
Из отчета чехословацкой Генеральной прокуратуры делался вывод, что доктор Унгар располагал достаточными средствами для приобретения картин за сумму, гораздо большую, чем было указано в счете на 95 000 крон. По справке налогового управления Праги от 1946 года, доктор имел приличный доход как доцент-медик, хранил немалые сбережения и получил в долг от брата Йозефа Унгара 160 000 крон.
Йозеф Унгар, доктор медицины, проживал в то время в Англии и вполне мог рассчитывать, что воссоединившийся с ним брат возвратит взятый долг и, возможно, даже с процентами. Если «Портрет мужчины» в 1917 году был приобретен за 167 208 марок, то, с учетом изменения курса, эта сумма только за одну картину должна составить 1 400 000 крон, а значит, сумма 95 000 в счете совершенно формальна, и такой странный самообман антиквара и ценителя искусства мог свидетельствовать, что оба знали о купле-продаже краденого.
Юристы Чехословакии дали заключение, что любой суд страны вряд ли посчитает сделку честной, а человека, «владеющего» картинами, — «правомочным владельцем».
Для английских юристов такое заключение было достаточно ясным, что означало возвращение картин законным владельцам — Дрезденской галерее. И все же решение затягивалось. Лондонские юристы требовали привезения в Лондон юристов из Чехословакии, бывших работников антикварной лавки, наконец, представления подлинных документов, а не заверенных копий из Чехословакии.
