— Это ничего, что девочка, теперь и в девочек стреляют, — сказала Марет и, помолчав, добавила, чтобы приободрить брата:
— Ведь папа читал в газетах, что теперь стреляют и в женщин и в детей. Почему же в девочек нельзя?
Это убедило Ууно, и он стал собирать с пола деревянные снаряды, чтобы расстрелять Тийу; та, словно великан, стояла рядом с пехотинцами и всадниками. Голубые глаза ее были широко раскрыты, золотистые косы перевязаны розовой шелковой лентой, красная юбка широко разлеталась, словно поддуваемая ветром. Но когда пушка была уже наведена и снаряд лежал в стволе, Марет сказала:
— Только в глаза ей не стреляй, они у нее очень чувствительные. Ты ее так урони.
— Иначе ее не повалить, только выстрелом в голову — Тийу же очень большая, — высказал предположение Ууно.
— Ничего, повалишь, — заявила Марет. — Тийу ведь не мужчина, и сил у нее не так уж много. Она едва на ногах стоит.
Ууно выпустил первый снаряд, и он пролетел мимо. Второй задел лишь юбку Тийу, не причинив ей никакого вреда. Она стояла, как юная богиня, широко раскрыв глаза, словно земные дела ее не касаются. Следующий снаряд попал Тийу в грудь, она покачнулась, но устояла.
— Я тебе сразу сказал, надо стрелять в голову, а то она не упадет, — объяснял Ууно.
— А ты стреляй, стреляй, ведь на войне тоже двумя-тремя выстрелами ничего не сделаешь, — подзадоривала брата Марет.
И Ууно продолжал обстрел. Но и выстрел в голову не сбил Тийу с ног, будто она была бессмертна.
— Вот бы мне пушку побольше, я ей показал бы, — сказал Ууно, посылая все новые и новые снаряды в синеглазую Тийу. И вдруг произошло чудо — снаряд угодил ей не в грудь, и не в голову, а только в руку, но Тийу упала, сначала как будто на бок, а затем, как полагается, на спину. Глаза ее закрылись.
— Готова! Убита! — в один голос воскликнули дети, а Марет добавила:
— Видишь, глаза у нее закрыты, — сказала она, — а у твоих солдат открыты.
— Ну и что же? — спросил Ууно так, словно уже забыл, о чем они недавно говорили.
— У них же нет души, если они умерли, а глаза не закрыли, — пояснила Марет. — А вот у Тийу есть. Как только ее сбил снаряд, глаза сразу закрылись.
— А почему она не кричит, когда ты ее бьешь? — спрашивает Ууно.
— У нее же не так много души, чтобы она еще и кричать могла, она только глаза закрывает, когда ложится спать или умирает. А твои солдаты умирают с открытыми глазами, совсем как животные. А они ведь не животные, у них, как и у нас, есть две руки и две ноги — значит, они люди.
