— Мне не везет, — вздохнула она.
— А мы повторим!
— Бесполезно. Опять будет орел. Или… ты сомневаешься?
Он сидел на качелях, обхватив голову руками. Наука, которой он занимался, называлась химией, если конкретнее, химией воздуха. В последнее время, когда он размышлял о своей науке, два образа преследовали его. Первый: тихой акватории, где под легким, всегда попутным бризом пишут на разноцветных яхтах вензеля многочисленные ученые-яхтсмены, и он в их числе. Второй: аэродинамической трубы, раскручивающегося смерча чудовищной силы, который, если сразу не сгубит яхту, зашвырнет ее черт знает в какие пределы, где все неведомо и непредсказуемо. Дело в том, что в химической структуре воздуха он подозревал еще один незримый элемент, этакий тайный джокер в классической колоде, выявление которого позволило бы обнаружить в такой привычной, досконально исследованной субстанции, как воздух, совершенно новые, доселе неизвестные человечеству свойства. Извлечение из колоды этого блуждающего джокера в корне изменило бы земные представления о мире. Совершенно очевидными бы явились: параллельное существование многих миров, обратимое движение времени, наконец, получило бы разгадку столько лет мучающее человечество déja vú, когда людям кажется: то, что они сейчас переживают, уже было с ними, хотя на самом деле никак быть не могло.
Теперь, когда с женитьбой было решено, предстояло выбрать путь в науке. Первый не требовал от него ничего. Он хоть сейчас мог писать по воде вензеля не хуже прочих яхтсменов. Написание диссертации было делом нескольких месяцев. К тому же тесть был готов простереть над ним охраняющие крыла. Второй путь требовал всю его жизнь, всю душу, всю волю, взамен же сулил или взрыв, в результате которого абсолютно все в мире изменится, или же колпак сумасшедшего. Кто поверит, что вот прямо сейчас — только в ином измерении — речи Юлия Цезаря гремят в римском сенате, что неистовствует в пиршествах Валтасар, Александр Македонский гоняет по степи Дария? Что на участке, где современный дачник строит убогий дом, рыжий скиф жрет из глиняной миски кобылье молоко, доисторический питекантроп забавляется с каменным топором? Что вещество жизни не исчезает, но как энергия перетекает из одного мира в другой, из одного времени в другое?
Он был склонен идти вторым путем, так как, во-первых, поколениями работающих предков не был подготовлен к праздной жизни, во-вторых, в нем жило изначальное стремление познать истину даже в ущерб себе.
