Ей нравилось смотреть на полуобнаженного Брэнда, который протягивал ей рекламируемую простыню, а рекламируемое полотенце было искусно обернуто вокруг его бедер. Эти простыни и полотенца будут расхватываться, как горячие пирожки, когда рекламу покажут по национальному телевидению.
Все, что ей нужно было делать, — это появиться в кадре в скромном атласном халате под цвет постельного белья, сесть рядом с Брэндом и очаровательно ему улыбнуться. Дэни очень удивилась, когда через неделю после съемок ей позвонил агент Брэнда и спросил, не хочет ли она сняться вместе с Брэндом еще в одном ролике.
В эту пятницу Дэни проснулась в ленивом настроении. Брэнд рано утром уехал в аэропорт и должен был вернуться только в воскресенье поздно ночью после выездной игры на западном побережье. Дэни уже соскучилась по нему. Она побродила по двору, наступая на хрустящий ковер из опавших листьев, и, не зная, чем себя занять, побрела к озеру. Птицы чирикали в ветвях деревьев, на которых еще держались последние листья. Сильный свежий бриз развевал ее волосы, легкие волны бились о стенки причала.
Дэни нравился Милуоки. Она познакомилась с друзьями по команде Брэнда, с их семьями, и с каждым днем их общение становилось все более тесным. Дэйву нравилось в школе, несмотря на то что директор настаивал, чтобы он продолжил брать дополнительные уроки. Дэни хотелось, чтобы они остались здесь навсегда.
Узнав о том, что на период между играми им придется вернуться в Карендон, Дэни ударилась в панику. Даже обещание Брэнда, что они будут жить в предместье, не могло поднять ей настроения. В городе они не покажутся до тех пор, пока Дэни не будет готова встретиться с прошлым, так говорил ей муж. И она внушала себе, что нет никаких причин для волнений, что она преодолеет внезапные вспышки неуверенности, которые иногда еще досаждали ей.
— Миссис Карендон. Вас к телефону.
Дэни бегом вернулась в дом. Ей не терпелось услышать голос Брэнда.
— Это мать мистера Карендона, — сообщила домработница. — Она попросила передать вам трубку, когда узнала, что мистера Карендона нет дома.
Дэни, побледнев, уставилась на телефонный аппарат. Он был безобиден — и внушал ей панический страх. Стараясь сдержать дрожь в руках, Дэни взяла телефонную трубку, пообещав себе, что больше не позволит этой женщине ее запугать. Она пробормотала приветствие.
— Слушайте меня внимательно! Я хочу поговорить со своим сыном. Когда он будет дома? — Мягкое протяжное произношение Элеоноры Карендон резало ухо Дэни, и она невольно вспомнила тяжелый разговор, который произошел между ними в давнем прошлом.
