— Твоя мать наверняка до сих пор считает, что я — хуже мусора.
Он колебался. Ему не хотелось ее пугать, но и обещать, что он порвет все связи с Карендоном, тоже не мог. Ему пришлось сделать шесть перерывов в своей карьере футболиста, чтобы окончить юридический факультет, а потом еще два, чтобы занять свою нишу в семейной адвокатской конторе, и он сделал это. Когда Брэнд думал о родных краях, он представлял себе дом, о котором они с Дэни мечтали много лет назад, — дом, который его знакомый строитель-подрядчик закончит к началу следующего сезона. Он вспомнил, что Джош посоветовал ему пообещать Дэни, что они будут жить в тысяче километров от родного города, который так ненавидит Дэни и который он так любит.
— Моей матери будет сложно вмешиваться в нашу жизнь. Мы переедем в Милуоки. Это достаточно далеко от Карендона и от моей матери.
— Насколько далеко? Ты можешь играть в футбол хоть на Северном полюсе, но все равно твой дом останется в Карендоне.
— Если захочешь, мы будем жить в Милуоки круглый год. Но мне все равно придется приезжать сюда. — Брэнд нежно стер слезу с ее щеки. — Можно забыть о Карендоне — до тех пор, пока ты не будешь готова вернуться домой. О’кей?
Он заглянул в ее темные, словно зачарованные глаза и где-то в самой их глубине увидел надежду, которую она не смогла скрыть.
Дэни молчала. Он воспринял ее молчание как согласие и наклонился, чтобы снова почувствовать вкус ее губ.
Руки Дэни обвились вокруг его шеи, и кровь прилила к его мужской плоти.
— О, Дэни, я хочу тебя. — Он вдохнул запах бархатистой мочки ее уха. — Чертовски приятно держать тебя в объятиях.
Тогда она привстала на цыпочки и прильнула к нему, а он обнял ее за талию. Ее ждущее тело было так близко, что это сводило его с ума.
Дэни, похоже, испытывала то же самое. Она так сильно прижалась к нему, словно хотела проникнуть под его кожу. Он слышал, как колотится ее сердце, ощущал зовущее тепло ее тела. Нежный неуловимый запах наполнил его ноздри, когда он целовал ее сладкие губы.
Он нетерпеливо сжал ладонями ягодицы Дэни, притянул ее к своей пульсирующей плоти и прижался к пылающему островку между ее бедрами. Потом откинул ее черные кудри и страстно поцеловал в шею.
— Я больше не могу ждать, милая. — Он поднял ее юбку. Проведя рукой по внутренней стороне ее бедра, Брэнд проник к бархатистому лону, которое ласкал, пока она не застонала.
Брэнд сорвал с нее шелковую полоску, которая скрывала то место, до которого он так мечтал добраться. Он расстегнул молнию на брюках и, ухватив ее за ягодицы, приподнял над полом.
