Брэнд замолчал, подогнал машину к дому своей матери и выключил зажигание.
— Выходи! — рявкнул он.
Дэйв споткнулся у двери, идя за Брэндом, его глаза были широко распахнуты. Он должен был испытать тот страх, какой испытывал сейчас его отец.
Брэнд услышал слабый возглас и оглянулся. Его мать вышла из «кадиллака» и быстрыми шажками семенила к нему.
— Брэндон, ты выглядишь ужасно! Скажи мне, что происходит?
— Мы еще поговорим, мама. И не рассчитывай, что мы не поговорим. — Брэнд повернулся к сыну: — А ты поднимайся наверх. Найди мою бывшую спальню, войди туда и даже не думай о том, чтобы уйти из дома, пока бабушка тебе не разрешит!
Глаза Дэйва заблестели, слезы могли хлынуть в любую минуту.
— Дэни уехала в Милуоки, — проговорила Элеонора, когда Брэнд повернулся к ней спиной. — Я была уже на пути к тебе, когда увидела вашу машину. Брэнд, ты ездишь слишком быстро.
Он поедет еще быстрее, когда сойдет с самолета в аэропорту Атланты.
— Дэни звонила тебе?
— Она сюда приезжала. Угрожала мне. Предъявляла какие-то глупые обвинения. — Элеонора вошла в гостиную и села на диван.
— Это очень хорошо. Я думал, что ясно дал тебе понять, как ты должна поступить, если хочешь с нами общаться. — Брэнд ходил кругами по комнате, как лев в клетке. — У тебя были все возможности заставить Сьюзен Грейнджер и всех твоих дорогих подруг относиться к Дэни по-человечески. И у тебя были все возможности убедить своего внука, что ты любишь и уважаешь его мать.
— Я никогда не говорила в присутствии Дэйва ничего такого, из чего бы он мог заключить, что я не люблю его мать…
Присев на стул, Брэнд передал ей разговор с Дэйвом.
— Я собираюсь ехать за ней и надеюсь, что смогу убедить ее вернуться. Но я не буду ее винить, если она откажется сделать хоть один шаг в этом чертовом городе до конца своей жизни!
— Если она не захочет…
Брэнд любил Дэни. Он полюбил ее с тех пор, когда они были детьми. Неосознанно и всем сердцем. И она его тоже любила. Он хотел найти ее и сказать то, о чем до сих пор не говорил. О том, что обиды и сомнения он давно уже похоронил, просто не мог признаться в этом даже себе. И еще он надеялся, что не опоздал. Теперь, когда он наконец понял, какие чувства испытывает к ней.
Брэнд встретился с матерью взглядом.
— Дэни — моя жизнь. Где бы она ни захотела жить, мы будем жить там. Не важно где. Самое главное — это то, что я собираюсь вернуть ей сына, предварительно вытряхнув из него те дурацкие мысли о его матери, которые вы вдолбили ему в голову. И ты мне поможешь в этом, если хочешь остаться частью нашей жизни.
