Мартынов просяще посмотрел на Соколова:
— Зинаиду Дитрих мы сами будем искать, а вот Эмилию… Граф, сделайте всё возможное, найдите её. Иначе этот ужасный Распутин своими безобразиями меня в гроб загонит. Он твёрдо решил остаться в Москве, пока её не отыщет.
— Положим, Александр Павлович, в гроб тебя загнать не так-то просто! Но найти всех беглянок мы обязаны. За минувшие годы мы знали единственный случай пропажи значительного лица…
Мартынов печально сложил руки:
— Да, когда террористы похитили прокурора Александрова. И вся та история закончилась самым страшным образом — прокурора бесчеловечно заживо сожгли. Но женщины, женщины!..
— За домом Эмилии наблюдения тщательно ведутся?
— Так точно, круглосуточно! Старшим назначен ваш любимец Гусаков. Вот, пожалуйста, филёрские рапортички — утренние и вечерние.
Соколов взял «форму Б»:
«Сводка наблюдений по гор. Москве, за домом № 15 по Котельнической набережной, принадлежащим потомственной почётной гражданке Фекле Поляковой и сдающийся внайм полковнику управления московского генерал-губернатора Гершау Генриху Васильевичу. Наблюдение начато 28 марта 1915 года».
И дальше шли столбцы «Кто посетил», «Когда: дата и точное время прибытия и убытия», «Место жительства посетившего (по прослежке), присвоенная ему кличка».
(Поясню последние слова. Всякому фигуранту присваивалась кличка. Вот некоторые, почерпнутые мною из архивов: Очкарик, Худой, Лисичка, Рубашка, Хромой, Курносая, Мерин, Борода, Студент, Француз, Тросточка и пр.)
Соколов задумчиво почесал подбородок:
— Тэк-с, что тут в резюме за четыре дня? «Ежедневно в 9.45 к дому фигуранта Гершау, кличка Зубастый, подаётся казённый извозчик № 188. Извозчик приносит в дом четыре ведра воды из колонки, находящейся напротив, возле Мазуринской богадельни…» — Соколов удивился: — Да что ж, у него колодца нет, что ли?
— Выяснили у кухарки Плотицыной: колодец есть, но нынешней весной вода в нём испортилась. Но это к делу не относится. Читайте дальше.
— «Ровно в 10 утра Зубастый садится в коляску и убывает в сторону Яузских ворот».
Ясно, это на службу — полчаса самый раз доехать до Тверской площади.
Далее: «В течение круглых суток никто не входит и не выходит из дома Зубастого, дым из труб не идёт и никаких признаков жизни в доме не заметно». — Соколов пробежал сводку до конца, посмотрел на Мартынова: — Прибывал домой, как «Северный экспресс», ежедневно точно в шесть сорок пять. Немецкая точность! — Сыщик задумчиво почесал подбородок. — А почему такая разница: до службы — полчаса, обратно — сорок пять минут. Возвращается ведь той же дорогой?
