Молодой мастер несся по лесу, размеренно и глубоко дыша; время от времени он оглядывался — они бежали за ним следом, будто стая гончих за оленем, причем совершенно беззвучно. Порой ему даже казалось, что не люди гонятся за ним, а привидения, возжелавшие его крови, и от этого жуть подкатывала к горлу, и он бежал еще быстрее.
Молодой воин был весьма вынослив, он рассчитывал утомить преследователей долгим бегом и тем самым оторваться от них, однако они не отставали. Иногда кто-то из них все-таки шуршал травой, палой листвой или хрустел веточкой под ногами, и это успокаивало Агнара — хоть ребята и тренированные, но они люди, а не духи. А раз люди, то он вполне может оказаться сильнее их.
В какой-то момент он немного оторвался от них, удачно выбравшись на ровное гладкое место без густой травы и корней. Лес вокруг постепенно мельчал, становился проще и обычней — здесь появился и древесный молодняк, и небольшие буреломники, и пышные заросли травы вперемежку с крапивой на скудных прогалинах. Обогнув один из таких участков, скандинав на бегу нагнулся, подхватил с земли толстую узловатую палку и, дождавшись, когда из-за купы зелени выскочил первый преследователь, метнул палку в него, целясь по ногам.
Парень в широком синем балахоне отреагировал мгновенно — надо было отдать должное его реакции и тренированности, — легко и довольно высоко он подпрыгнул на бегу, но край крепкой льняной рубахи остался внизу. Узловатая палка запуталась в ткани, и преследователь споткнулся, со всего маху полетел на землю, заодно сшиб бежавшего следом за ним. Агнар, надеясь, что это задержит их всех, припустил еще быстрее.
Он вбежал на пригорок, едва успел остановиться в шаге от обрыва в глубокий овраг, на дне которого тек чахлый ручеек, пробежал с десяток шагов по его краю и вскочил прямо на обтесанное временем бревно, перекинутое на другую сторону. Он пробежал по нему с ловкостью акробата и, отпрыгнув в сторону, затаился в густых зарослях.
Преследователи вскочили на то же самое бревно несколькими мгновениями позже. Один из них, пробежав по нему полпути, остановился, огляделся и что-то крикнул своим товарищам. Они отозвались, один из них побежал дальше по краю оврага.
Язык был певучим и живым. Молодой мастер не знал его, конечно, однако кое-какие слова показались ему знакомыми. Живя в Нейстрии, он поневоле научился понимать тамошние диалекты, а поскольку на побережье часто появлялись торговцы из Британии, стал кое-как понимать их язык. Только понимать — не говорить на нем. Юный ум пластичен и восприимчив — Агнару хватило буквально трех-четырех месяцев плотного общения с выходцем из Валлии, — тамошний купец привез много ценного товара, заинтересовавшего людей Хрольва, и застрял при герцогском дворе по множеству приятных и неприятных причин, — чтоб приучиться разбирать и его диалект.
