– Прости. Я не так хотел выразиться.
Алекс отмахивается рукой, но голову не поворачивает. Она тоже знает, когда надо остановиться.
* * *
Мы приезжаем в больницу, и Алекс, к моему изумлению, решает пойти со мной.
– Уверена? Ты же ненавидишь больницы.
– Все лучше, чем сидеть тут и ничего не делать.
На третьем этаже меня встречают Эверетт и врач – прямо будто из медицинского сериала «Катастрофа» (или как он там называется).
– Титус Джексон, – представляется он, пожимая мне руку. – Боюсь, я могу лишь повторить все то, что уже рассказал констеблю Эверетт. Пациентка определенно рожала, однако недавних следов сексуального насилия не обнаружено – ни вагинальных, ни синяков на теле.
– Она все еще под действием успокоительных?
– Уже нет. Хотя по-прежнему молчит.
– Можно к ней зайти?
Джексон медлит с ответом.
– Только на пару минут и по одному. Психологически она очень уязвима. Сильно беспокоится, когда к ней подходят близко, особенно мужчины. Учтите это.
– Я умею общаться с жертвами насилия.
– Не сомневаюсь, однако тут замешано не только насилие.
Я киваю. Он прав.
– А что с ребенком?
– По вашей просьбе коллеги из педиатрического отделения провели еще один осмотр – никаких намеков на сексуальное насилие. Хотя вы и сами прекрасно знаете, что иногда с детьми творят такое, от чего не остается следов на теле.
– Все верно. Я знаю.
Я поворачиваюсь к Алекс.
– Я побуду здесь, – говорит она, предвосхищая мой вопрос.
– Могу проводить вас в комнату ожидания, – предлагает ей Эверетт. – Чуть дальше по коридору.
* * *
Подойдя к палате девушки, я делаю то же самое, что сделал бы любой другой: останавливаюсь и смотрю на нее через стекло. И мне вдруг становится стыдно. Чувствую себя вуайеристом. Интересно, а каково ей здесь, в четырех больничных стенах, полных заботы, но все же напоминающих тюрьму? Глаза открыты, и хотя за окном полно деревьев, травы и других зеленых красот природы, которых бедняга была лишена бог знает сколько времени, она пялится в потолок. На ряды одинаковых бесцветных плиток.
Я стучу – девушка резко приподнимается на койке. Я медленно открываю дверь и захожу внутрь, но не приближаюсь к ней. Все это время она пристально следит за мной взглядом.
– Я из полиции. Меня зовут Адам.
Она вроде бы как-то реагирует, но неопределенно.
– Вы уже видели мою коллегу, констебля Эверетт. Верити.
Это имя она явно узнает.
– Мы все очень за вас переживаем. Вы прошли через нечто ужасное.
Ее губы дрожат, она цепляется за одеяло.
