— Так и не отпускай. Повяжи и веди куда хочешь. Потом отпустишь. Век буду твоих богов молить за тебя. Баба у меня, деток трое, я бы и не впутался, если б не этот. — Седоусый показал на приближающегося повязанного мордоворота.
— Псы безродные! — заругался на него мордоворот. — Не послушались меня, были бы и живы-здоровы, и при серебре!
— Вяжи их тоже и веди к реке, — приказал Довмонт Василию.
— Вяжи, вяжи, слушай, что князь приказывает, только не убивай! — заторопился седоусый.
Вязать пришлось лишь троих. Первый, с топором во лбу, был мёртв. Тот, которого потоптал Довмонт конём, сам идти не мог, его взвалили на лошадь.
— Надобно ли тебе, князь, вплавь, если тут есть тайный брод? — спросил седоусый, когда они подобрались к реке. — Герденя о нём не знает, потому что он пришлый, дружинники его тоже не ведают, а я — я здесь мальчишкой раков ловил. — Он подвёл их к большой ольхе. — От этой ольхи к вербе на том берегу, узенько, по цепочке, по одному, в сушь — по подводным камушкам, всегда перебраться можно.
Его и послали переходить первым, предварительно развязав.
— Не убегу я, слово даю. У меня к нашему князю свой есть счёт, — уверил седоусый. — Он моего брата отправил на смерть.
Перешёл он широкую реку спокойно, и вода едва достигла его груди.
Скоро перебрались и остальные. Седоусый перебрался назад, на полоцкий берег, к остававшемуся Довмонту и перевёл свободных лошадей, с потоптанным ратником и привязанным оружием.
— Уж ты не гневайся, князь, — повторил он снова. — Своей волей я бы против тебя никогда не пошёл. И против Пскова с Новгородом не пойду. Отпусти нас с сотоварищем.
— Поможешь нам, отпущу, и никакой тебе обиды не сделаем.
...В лесу в условном месте их поджидали дядька Лука и псковский воевода Давид Якунович.
— Ну, князь, заставил ты нас здесь о тебе Бога молить!
Мордоворота с пораненной рукой и потоптанного конём воина они отдали Ибн Хафизу с Убайдом:
— Врачуйте, а то небось заскучали без дел.
В лесу под деревьями повсюду спали дружинники. Под огромной елью собрался военный совет: Довмонт и оба воеводы.
— Полочане на Псков нападать не хотят, это Герденя придумал, ему и нести ответ, — сказал Довмонт, — а город обижать не станем.
Псковский воевода с радостью поддержал:
— О том и хотел просить, князь. Пскову с Полоцком рядом ещё жить и жить...
— Герденя выходит в полдень, едва соединится с боярами. А потому нам надо войти в город, едва рассветёт. Последнюю ночь он станет проводить в своих хоромах. Я его привычки знаю. Нам надо тихо войти в город, не чиня обид жителям, захватить его покои, взять Герденю, казну и быстро удалиться за реку.
