- А вот я совсем не умею по-английски, - захныкал дядя Кирша, - и весь французский забыл! И из Англии за мной никто никогда не приедет, ты понимаешь! А я ведь всю жизнь ждал, жил с Грушей, а сам ждал, что мне сообщат, меня найдут, приедут за мной, и так прождал всю жизнь и не получил ни одной весточки...
- Послушай, Князь, - хрипло перебил Валера.
Дядя Кирша уронил лицо в руки и не отозвался.
- Князь! - и он толкнул его в грудь.
Дядя Кирша поднял дрожащую голову и мутно посмотрел на него.
- Поди к себе домой и принеси мне гитару, понял? Навсег-да... А я всем расскажу, что это подарок от Князя.
- Нет, - ответил дядя Кирша. - Это моя гитара!
- Ты что, - засмеялся подросток, - жалеешь для своих? Ты же наш друг. Неси гитару.
- Нет.
- Да ведь мы же тебя зарежем, не веришь? - и Валера достал из кармана маленький перочинный нож. - Зарежем, ты понимаешь?
- Хорошо, - согласился дядя Кирша и заплакал. - Отдам. Все отдам.
- Ну так иди! - прошептал Валера.
Дядя Кирша тяжело поднялся со ступенек и нетвердо вошел в квартиру. Я побежала за ним следом и в коридоре попыталась его обнять. Но он отстранил меня:
- Оставь...
Снял со стены гитару и взял удочку из угла.
- Ты куда? - спросила тетя Груша.
Но он молча вернулся в подъезд.
- А удочки я у тебя не просил, - засмеялся Валера.
- А это княжеский подарок, - ответил ему дядя Кирша. - Больше всего на свете я любил играть и рыбачить! Возьмите все, что я любил. Вы молодые, вам пригодится!
Подросток усмехнулся, повесил гитару на плечо, забрал удоч-ки и ушел.
Дядя Кирша закрыл дверь нашей квартиры на замок и на це-почку и к двери придвинул стул. Он нетвердо стоял на ногах. Он прошел по коридору до комнаты, держась за стену.
- Зачем ты отдал ему гитару, Кирилл? - спросила тетя Груша.
- Мол-чать! - рвано крикнул он.
- Зачем ты так напился?
- Я сказал тебе - молчать! - рявкнул дядя Кирша.
- Кирилл, - начала тетя Груша.
- Ты дождешься... - оборвал он ее. - Ты дождешься, что я тебе все скажу!
- И что же ты мне скажешь, Кирилл? - строго спросила тетя Груша.
Она сидела на краю дивана в розовой ночной рубахе с жел-тыми ромашками и напряженно разглядывала дядю Киршу.
- Ну слушай, Аграфена! - выкрикнул он. - Я потратил на те-бя всю свою жизнь. Я никогда не любил тебя.
- Я знаю, Кирилл! - тихо сказала тетя Груша.
- Я жил с тобой только потому, что мне было удобно! - из усталого его лицо стало страшным, и глаза бессвязно смотрели то на стену, с которой он только что снял гитару, то на завешенное шторой окно. - Я жил с тобой и все надеялся, что найду что-нибудь получше! Ты знаешь, Груша, так раньше князья жили с горничными...
