– Будем надеяться, что они не узнают. По крайней мере, здесь вы в безопасности.
Наконец тележка подъехала к вокзалу, возница спрыгнул и принялся разгружать багаж. Десять минут спустя женщины сидели в удобном пульмановском вагоне, напоминающем «Восточный экспресс».
– Гораздо лучше, чем я ожидала, – призналась Нэнси, пока укладывали багаж. – Даже не верится, что здесь могут быть клопы.
– На всякий случай лучше обработать. – Агата открыла баночку с порошком и принялась рассыпать на обитые плюшем сиденья. – Фу, ну и вонь!
– Давайте проветрим.
Нэнси с трудом приоткрыла окно. Поезд тронулся.
– Так уже лучше. Я… Ой, что это?! – воскликнула Агата: в купе ворвалась туча насекомых.
Нэнси вскочила на ноги.
– Кажется, это шершни!
Женщины испуганно жались друг к другу, пока насекомые с жужжанием облетали купе, словно стая крошечных истребителей.
– Быстрей!
Агата схватилась за ручку двери и вытолкнула Нэнси в коридор. По счастью, соседнее купе оказалось незанятым. Опустившись на сиденье, Агата вспомнила про жестянку, которую все еще держала в руках.
– Если подумать, клопы куда менее опасны, правда же?
– Верно, – хихикнула Нэнси. – «Смерть от укуса» – похоже на название вашего романа. Или, допустим, «Жало смерти»!
– Вы точно не хотите вернуться со мной в Англию? – улыбнулась Агата.
* * *
Полчаса спустя за окном потянулся унылый пейзаж: пустыня и редкий кустарник. Когда солнце склонилось за горизонт, вошел проводник с чаем и тарелкой жесткого, несъедобного печенья. Агата объяснила ему, что багаж остался в купе, захваченном шершнями, и он пошел за чемоданами. Вернулся через пять минут, целый и невредимый, и принялся застилать полки.
Нэнси не предполагала, что в поезде можно будет спать лежа, и теперь стеснялась раздеваться перед Агатой – ведь она нарочно приуменьшила срок беременности. Насколько именно, она и сама не знала: цикл никогда не отличался регулярностью. Ребенок был зачат либо в последние дни отдыха в Венеции, либо полтора месяца спустя, когда он привел ее на квартиру в Пимлико, где жил его армейский друг, служивший за границей. Значит, семь или восемь месяцев. Если рассказать Агате, та, возможно, запаникует; к тому же это расстроит ее планы. Нэнси изо всех сил убеждала подругу, что прекрасно справится в одиночку и к появлению ребенка все наладится.
Вчера, когда она навещала могилу Делии на цветущем кладбище, произошло чудо. Пока Нэнси стряхивала красный песок с надгробного камня, из-за миндальных деревьев появился какой-то пожилой джентльмен и окликнул ее по имени. Он представился бывшим коллегой Делии и рассказал, что знал о смерти кузины: скорее всего, ее убил наемник, подосланный одним из местных племен, за которыми она держала наблюдение.
