Постепенно глаза привыкли к темноте, и Агата заметила возле алтаря огромную фигуру павлина, поблескивающую в свете единственной свечи. Павлин был отлит из серебра, перья отделаны драгоценными камнями: изумруды, аметисты и ляпис-лазурь отбрасывали на каменные стены причудливые цветные отблески.
– Его приносят в храм во время празднеств, – продолжал Макс. – Это Павлиний Ангел, также известный как Люцифер, Сын Утра.
Пока Агата рассматривала ангела, справа от алтаря открылась дверь, и вошла группа мужчин в белых одеяниях. Вокруг запястий у них были повязаны колокольчики; звяканье причудливо сочеталось с журчанием ручья, и на секунду Агате показалось, что она находится на лугу в Швейцарских Альпах.
– Когда они сядут, мы тоже должны сесть, – прошептал Макс. – Вон туда, на подушки.
Довольно скоро Агата обнаружила, что сидеть со скрещенными ногами на полу, не показывая ступней, не так-то просто. В конце концов она сдалась и поджала ноги под себя. Интересно, почему езиды считают ноги неприемлемыми, хотя при этом – по словам Макса – не смущаются видом женской наготы?
Почему-то на ум пришла Кэтрин, вышедшая из кабинки в хамаме, нисколько не смущенная, даже гордящаяся своим прекрасным телом.
Агата покосилась на Макса. Тот закрыл глаза: то ли молился, то ли медитировал. Вспомнились слова Кэтрин: на раскопках Макс каждое воскресенье ездит на мессу – двадцатимильное путешествие на муле через пустыню… Трудно поверить, что столь религиозный человек поддастся чарам такой женщины, как Кэтрин. С другой стороны, Леонард Вулли тоже верующий, однако же поддался…
Агата закрыла глаза и прислонилась к прохладной каменной стене. Вскоре она впала в легкое полузабытье; перед мысленным взором замелькали образы, точно снежинки в вихре. В какой-то момент ей даже почудилось, что она зависла над собственным телом и смотрит на него сверху вниз… Неожиданно в сознание проник голос Эркюля Пуаро. Слова прозвучали столь ясно и четко, как будто их произнес живой человек: «Ma chérie[34], почему тебя так беспокоит сама мысль о том, что между ними может быть… tendresse?[35]»
Звук гонга вывел ее из транса. Кто-то пронес мимо кадило, из которого валил едкий дым.
Макс открыл глаза и улыбнулся.
– Это сигнал: нам пора.
Агата с трудом поднялась: ноги затекли, и первые несколько шагов она хромала, словно древняя старуха. Макс шел впереди, по-кошачьи легкий и подвижный.
– Ну и как вам? – спросил он во дворе.
– Удивительно мило, совсем не то, чего ожидаешь от последователей Люцифера. Бывает, гуляешь где-нибудь на природе и случайно натыкаешься на особенные места: рощица, пронизанная солнцем, водопад в тайной долине… Возникает волшебное ощущение чего-то древнего, но хорошего, по-своему правильного, хоть и чувствуется связь с язычеством.
