От дальнейших расспросов ее спас гудок паровоза.
– Ой, смотрите! – Кэтрин привстала на постели, уткнувшись носом в стекло. – Киликийские ворота!
Нэнси вытянула шею, ожидая увидеть портал в древний город или разрушенный замок, но вокруг возвышались колонны песчаника, розовые в первых рассветных лучах.
– Где? Куда смотреть-то?
– Сейчас увидите, – пообещала Кэтрин. – Это проход через Таврские горы. Сюда привел свою армию Александр Македонский в триста тридцать третьем году до нашей эры; святой Павел шел здесь на пути к галатам[25]. Сейчас будет остановка, чтобы пассажиры смогли выйти полюбоваться видом.
Раздался второй протяжный гудок, и «Таврский экспресс» встал.
– Идите! – Кэтрин махнула в сторону дверей.
– Идите вы, Нэнси, – предложила Агата. – А я посижу.
– Глупости! – закатила глаза Кэтрин. – Не волнуйтесь за меня!
– Вы уверены? – нахмурилась Агата.
– Абсолютно! Поторопитесь – стоянка короткая. Поверьте, оно того стоит!
Из-за восточного хребта осторожно выглядывало солнце. Сперва ничего толком не было видно. Подойдя к остальным пассажирам, обе невольно ахнули.
– Как будто стоишь на краю вселенной! – Нэнси взяла Агату под руку. Скала под ногами уходила почти вертикально вниз. Перед ними в утренней рассветной дымке расстилалась широкая долина.
– Невероятно! – прошептала Агата. – Будто смотришь на землю обетованную…
Эти слова пробудили в Нэнси чувство, не поддающееся описанию, затмевающее страх, отчаяние, одиночество последних дней, чувство… пожалуй, даже радости. Солнце поднималось выше, и она всем телом ощущала его тепло. В воздухе витали запахи кедра, можжевельника и дикого ириса. Долина меняла цвет на глазах: от молочно-сиреневого до дымчато-серого, а затем зеленовато-желтого.
– В такие моменты особенно радуешься… – Агата умолкла и с опаской покосилась на спутницу.
– Все нормально. – Нэнси пожала ей руку. Захотелось сказать: да, она тоже рада, что живет. Но в памяти вдруг всплыло его лицо, заслоняя горизонт, и все померкло.
Адана – Дамаск
На следующей станции платформу оккупировала стая лоточников. Агата высунулась из окна, и в животе заурчало: аромат жареного мяса соперничал с сернистым запахом паровозного дыма. К ней подбежал дикого вида человек с подносом фаршированных листьев, маринованного мяса на шампурах и миской ярко раскрашенных яиц.
– Есть хотите? – Агата оглянулась через плечо на остальных.
– Я – пас, – отозвалась Кэтрин. – Кроме винограда, ничего больше не осилю.
