Когда мы шли по проспекту Василиссис Софиас, мой дорогой обнял меня двумя руками, поднял, как маленького ребенка, и с любовью поцеловал. Я чувствовала себя так, будто спаслась с тонущего корабля. Мы пересекли проспект, вышли на площадь Мавили и сели напротив фонтана, который вдруг затрепетал с тихим звуком «фрррр». До нашего появления он молчал, а теперь его струи вдруг начали танцевать. Мир вокруг нас изменился, казалось, что нашей встречи с доктором никогда и не было. Мы смотрели на детей, которые с недоумением следили за фонтаном, на матерей, которые присматривали за ними, на пожилых женщин, прихлебывающих кофе в сторонке, на прогуливающиеся парочки, и на гордого мужа, сопровождающего свою беременную жену. Откуда они все взялись? Неужели до сих пор мы были слепы? Мы обменялись взглядами и стали размышлять, когда же и мы присоединимся к этой компании. В такси по дороге домой мне в голову пришла мысль, как мне все-таки убедить маму предпринять еще одно путешествие в неведомое. «Мария, вам лучше прекратить принимать лекарства от СПИДа. Я буду присылать вам каждую неделю мои публикации, из которых вы узнаете, почему я это рекомендую», – вспомнила я серию писем от моего нового союзника, д-ра Эндрю Маниотиса из Чикаго. Я жадно прочитывала все его письма и ждала новых, как зачарованная, не в состоянии делать ничего другого. Этот новый друг был американцем греческого происхождения, его родственники когда-то жили в Мани[14] на Пелопоннесе. Он был директором лаборатории клеточной биологии и онтогенетики рака при Иллинойском университете штата Чикаго, и преподавателем в одном из крупнейших медицинских институтов в США. Он был явно на моей стороне.
Он даже дал мне свой номер телефона в Чикаго. Возможно, теперь мне удастся найти лучший подход, чем к доктору Дюсбергу. Я выбрала подходящее время, когда по другую сторону Атлантики стояло утро, механически сняла трубку и набрала номер кабинета Маниотиса. Я была уверена, что это он ответил на звонок. «Здравствуйте, я – Мария Папагианниду из Афин, из Греции…» Он был рад моему звонку и спросил, могу ли я уделить время обсуждению некоторых деталей. Его слова были, как обычно, очень информативными и сугубо научными. «Моя мама никогда на это не согласится», – призналась я в конце концов. «А вы не говорите ей об этом», – по-приятельски посоветовал он. Но все же, в его голосе слышалась тревога: «Вы в опасности!»
Теперь меня больше ничто не могло удержать, и я прямо пошла к маме. Я рассказала ей не только о телефонном разговоре с доктором Маниотисом, но и о недавних консультациях с нашим врачом. «Это же непозволительно», – сказала она. Я ответила: «Это значит, что я прекращаю принимать лекарства от СПИДа». Молчание. Я взяла две бутылочки с таблетками и выбросила их в мусорное ведро. «Не выбрасывай их, ведь ты можешь передумать», – закричала мама, она всегда старалась быть благоразумной. «Ни за что», – твердо ответила я. Любопытно, но больше никаких реакций не было, только удивление. Все – бутылочки с лекарствами канули в историю. Больше я никогда не буду выполнять требования предписаний. Нам нужно было подтверждение квалифицированного ученого-медика, и теперь оно у нас было. Это было больше, чем просто дар от доктора Маниотиса. «Ты знаешь, что я всегда буду рядом с тобой, какое бы решение ты ни приняла», – вскоре сказала мама. Жилю нечего было добавить, он просто радовался, глядя на нашу реакцию. Я была тронута.
