Я жила с Марио Циргиотисом один год, в течение которого у меня начали выпадать волосы. Мы находили их во всех углах дома, но, к счастью, я не облысела. Однажды в 2001-м я проснулась утром, было Рождество. Я что-то несвязно бормотала, в ярости швыряя и разбрасывая свои одеяла и одежду. Никто не был готов к такому, и Марио вызвал «скорую». Через два дня я очнулась в палате интенсивной терапии стационарной общей больницы. Это был первый приступ менингита, который приписали вирусу, связанному с «ВИЧ»-инфекцией. Несмотря на свои шумные и яркие проявления, менингит прошел относительно быстро, где-то через месяц. Но мое состояние оставалось неустойчивым, и я почувствовала необходимость вернуться домой. На самом деле весь переезд устроила мама, потому что мое здоровье было очень нестабильно. Мы вступили в новый период неврологических проблем, вызванных использованием «Криксивана».
Вскоре оказалось, что я не в состоянии говорить членораздельно, и еще одним сюрпризом для меня стало то, что когда я пытаюсь говорить, то забываю, о чем говорю. Кончилось тем, что я была не в состоянии открыть входную дверь собственного дома, потому что ключ безудержно дрожал в моей руке. Происходило и еще кое-что, не связанное с дрожью. Сковородка выскользнула у меня из рук прямо в раковину как раз перед тем, как я собиралась готовить, будто кто-то внутри меня подавал неверные команды. Я не могла написать даже собственного имени при визите в банк, как ни старалась. Было невозможно правильно двигать рукой. «Давайте я напишу за вас», – предлагал мне кто-нибудь из сочувствующих. Я не могла выполнять даже простейших действий.
Однажды я рухнула прямо на улице, и меня подобрал владелец ресторана, расположенного на углу. Он занес меня в помещение и дал мне прийти в себя. «Вы потеряли сознание», – сказал он, но я видела, что для обычного обморока он слишком сильно напуган. После нескольких подобных инцидентов я узнала, что теперь страдаю небольшими эпилептическими припадками. Еще один кошмар, быстрый, как удар молнии. «Ты травмируешь окружающих», – сказала мама. Естественно, так как я ничего не помнила, то я не могла знать о том, когда я травмирую людей. Жизнь наполнилась постоянным страхом, даже дома. «Эпилептические припадки не обязательно станут постоянными, – объяснил невропатолог, – возможно, они случаются только лишь при определенных условиях». Мне дали другую комбинацию таблеток. Припадки прекратились, но появилось кое-что другое. У меня стало двоиться в глазах. Я рассказала об этом невропатологу, который стал теперь моим вторым врачом, после врача, лечившего от СПИДа. «Ах, у вас двоится в глазах», – сказал он и опять изменил неврологическое лечение, в очередной раз сочетая его с лекарствами от СПИДа.
