Почувствовав себя нормальным человеком, я опять пошла работать в газету. Никос Бакунакис, который, пока у меня были серьезные побочные эффекты и почти не было надежды, вел книжный раздел, похоже, все еще рассчитывал на меня. Меня это ободрило, и я хотела доказать, что он прав. Я не слишком задерживалась на работе, но задания всегда были выполнены. Он радушно принимал все мои советы на счет статей, поэтому я могла удалиться с победной улыбкой и продолжать работать над ними дома. Никто не спрашивал, где я находила новые идеи, ведь я была постоянно прикована к постели. Все просто были рады меня видеть. Благодаря моему хорошему другу Костасу Вукелатосу, издателю журнала «Ичнеутис» и основателю книжной статистики в Греции, я ни дня не оставалась без продолжительного, очаровательного, информативного разговора с ним по телефону. «Не сдавайся», – говорил он мне, если я отчаивалась и проявляла слабость. «У меня для тебя есть хорошая тема. Тебе понравится». Когда я не могла выходить, он присылал мне необходимый материал по почте.
Все остальное время занимал прием таблеток по часам. «Норвир» приходилось хранить в холодильнике, а в морозилке постоянно стоял охладитель на случай, если мне нужно будет взять таблетки с собой, когда я выхожу. Я украдкой, как воришка, пробиралась к холодильнику, чтобы проглатывать по три огромные таблетки «Норвира» три раза в день, а мама приносила мне остальные, не забывая и об антибиотиках. По крайней мере, отец не спрашивал об этих бутылочках в холодильнике. Но «атипичные» инфекции «спровоцированные вирусом» не давали мне покоя. Каждый раз прописывались все новые антибиотики вместе с лекарствами от СПИДа, вызывавшие все более тяжелый кандидозный стоматит в качестве побочного эффекта. И как я ни береглась, мое состояние постоянно было критическим. Липодистрофия, побочный эффект лечения СПИДа, продолжала искажать мою внешность. Выше талии я полнела, а ноги и ягодицы худели. Зная, что у меня нет выбора, я старалась не обращать на это внимания. В конце концов, я все равно скоро умру. Я была приобщена к религии СПИДа с 1996-го, когда лечение потребовало ежедневного приема 23 таблеток. Со временем произошла метаморфоза. Нужно было становиться либо монахом, либо отшельником. Люди начинали распевать «Славьте Господа». Я была свидетелем, как в эпоху СПИДа это делали даже здоровые люди. Сейчас вспоминают слова Дидо Сотириу[9]: «Страх могущественнее смерти. Можно не бояться смерти, но бояться страха. Сегодня всем правит страх. Он подчинил себе человечество. Начинаясь на поверхности, он проникает в самое сердце».
