— Ну что там, Лучина? — нетерпеливо выкрикнул он. — Давай, рожай уже.
И Лучина, задрожав всем телом, пролепетал:
— Нет. Нету их здесь.
Искра долго не хотела бросать костяшку. Держала ее в сжатом кулаке и мотала головой. Головне пришлось уламывать ее, чтобы она согласилась дать слово судьбе. Наконец, костяшка упала на шкуру. В полном молчании Головня огласил приговор:
— Есть. Есть они здесь.
И всем стало жутко, будто еретики уже стояли тут, рядом, готовые наброситься и сожрать. Огнеглазка заявила:
— Фу, Головня, пришел и все испортил. Как хорошо без тебя было!
Загонщик ответил ей насмешливым взглядом.
— Нет, правда, — не успокаивалась Огнеглазка. — Так здорово играли, и тут ты приперся. Чего тебе надо?
Ответ вертелся у Головни на языке, ответ меткий и оскорбительный. Но загонщик сдержался — все ж таки внучка Отца Огневика, дочь Светозара. Их родню не тронь — обожжешься.
— Что ж, не веришь духам? — спросил он, усмехаясь.
— Да что мне твои духи! Я — от Огня рожденная.
— Ты-то от Огня, а мы, значит, прах у твоих ног, так?
Искра распахнула глаза.
— Что ты такое говоришь!
Головня посмотрел на нее, хотел огрызнуться, но успел подумать. Действительно, что на него нашло? Неужто злость взяла, что не смог остаться с Искрой с глазу на глаз? Глупо. Как мальчишка обиженный, право слово.
Он помял кулак в ладони и произнес глухо:
— Мне с тобой потолковать надо, Искра. Пойдем-ка на воздух. При всех несподручно.
Девка вдруг покраснела. Огнеглазка зловеще усмехнулась, а Горивласа вытянула в их сторону маленький пальчик:
— Жених и невеста, будет много места…
Лучина вскочил.
— Да и мне пора. Побегу я.
И выскользнул из жилища.
Искра независимо пожала плечами, поднялась и нахлобучила колпак, повозившись немного с непослушными волосами. Вышла наружу.
В становище было тихо. Мутно мигали ледяные окна в избах, утесами темневших над утонувшей в белесой зыби речной долиной. Заросли ивняка испятнали ее как опавшая кора заснеженную крышу. Черные, покрытые лесом холмы подпирали кучерявое небо, из непроглядного мрака тайги тянуло пещерным холодом. В доме Пылана слышались глухие удары бубна: Варениха камлала, заклиная духов болезни. В оленьем загоне, в нескольких шагах от Большого-И-Старого, горел костер для острастки волков и медведей. Вдоль домов, похожие на остатки сгоревших строений, тянулись хлипкие изгороди, коновязи и прислоненные к стенам сани. Мороз стоял такой, что стыли зубы и слипалось в носу.
Головня посмотрел сверху вниз на Искру. Она стояла, глядя в сторону, лица ее не было видно под колпаком.
