Я, подумала я. Именно я! Здесь! В лесу!
Сзади проснулся кто-то еще. Я повернула голову.
Бея. Она уже встала и держала Буги за ошейник.
Почему она ходит с собакой Рики? Где Чероки? Бея скользнула к Антонии, которая лежала чуть поодаль. Оставила собаку там. Прямо рядом с Антонией.
– Давай, твою тоже! – прошептала Бея. Значит, заметила, что я не сплю.
– Мою что?
– Собаку, – ответила она. – Пусть ляжет к Антонии. Она замерзла. У нее же собаки нет!
Точно, Вуван! Мне стало плохо. Мы потеряли собаку.
Я встала и помогла подняться Кайтеку. Он вытянул лапы вперед, поставил поудобнее задние ноги и медленно поднял свое тело. Ноги у него тряслись от напряжения, как штангисты. Но он заковылял вперед.
Бея подвела его к Антонии и положила там. Ноги-штангисты опустили груз на землю.
– Где Аннушка? – тихо спросила я.
– Собирает травы.
– А Чероки?
Бея пожала плечами. Она наверняка знает, подумала я, иначе бы не была так спокойна. Или?
– Осматривается в лесу, я полагаю. Давай, ложись к ней тоже.
Улегшись рядом с Антонией, я почувствовала, как она замерзла.
– В следующие ночи надо спать ближе друг к другу. – Бея взяла мою руку, словно грелку, которую можно положить туда, где она сейчас нужна, и опустила ее на тело Антонии. Буги дружелюбно посмотрела на меня. Я за секунду поняла, почему она так по-особенному выглядит – у нее на собачьей морде были человеческие глаза. Казалось, она сейчас подмигнет одним глазом и скажет: «А я умею говорить, только никому не рассказывай».
– Пойду искать Чероки. – Бея исчезла.
Я еще никогда ни с кем, кроме своих родителей, не лежала так, в обнимку; да и когда с родителями – это они меня обнимали.
Надо мной появилось лицо Иветты. Она стояла расставив ноги, рядом – черный пес. С розовыми губами. Цак был как поросенок в шкуре бойцовой собаки.
– Ты что, ее новый плюшевый мишка? – Иветта ухмылялась, глядя сверху вниз.
– Она совсем замерзла, – сказала я. При этом мне сразу стало очень жарко. Наверняка я ярко покраснела.
– Не надо стесняться, что ты так любишь обнимашки.
Тут проснулась Антония:
– Ой, это слишком.
Я убрала руку.
– Любовь причиняет боль и страдания, – рассмеялась Иветта.
– Ну, тогда у тебя точно ничего никогда болеть не будет, – послышался голос Рики слева.
Бея вернулась с Чероки, а Аннушка – с травами. Фрайгунда спала как убитая. Пришлось ее будить.
Где-то рядом жаловалась на нарушение покоя птица. Она была очень взволнована.
Мы тоже.
Энергия так и выплескивалась у нас через край. Вместо завтрака нам хотелось сначала в туннель. Волнение перебивало голод. Вещи мы оставили на месте.
