Читать это всё было ну прям супер как захватывающе! Такие сложные загадки мне всегда очень нравились. Но как только я себя одергивала и вспоминала, что речь там идет о нас, – значит, и обо мне тоже! – в живот мне с силой ударял мяч. И в желудке всё выражало желание срочно выйти наружу.
В следующей газете на второй странице я наткнулась на наши лица. Это мое фото из фейсбука. Черт! Мы тогда играли в «бедного черного котика». Это веселая игра, во время которой нельзя смеяться и от этого ужасно смешно. На фото я наклонила голову, смотрю по диагонали вверх, и рот открыт, чтобы мяукнуть. В довершение стыда, в тот вечер мы все карандашом для глаз нарисовали черное пятно на носу и на каждой щеке по три тонких уса. Но хуже всего то, что на этом дурацком газетном фото у меня этого пятна на носу и усов на лице не было. Они где-то нашли эту фотографию и отретушировали ее. У меня было чувство, будто они у меня забрали меня саму. И прежде всего потому, что стерли эту дурацкую точку и усы. Но это была МОЯ точка и МОИ усы. На фотке я выглядела совершенно безумно, словно вою на Луну. С пятном на носу и усами – МОИМ пятном и МОИМИ усами – можно было по крайней мере предположить, почему я сижу в такой позе с таким отрешенным видом. Бедный черный котик! Сейчас мне правда было совсем не до смеха.
Я посмотрела на другие фото. Все это были личные снимки. Наверное, из фейсбука. Я спросила Антонию. Ее фото тоже было из интернета.
– Я не понимаю, откуда у них все это? Ну, то есть как они это достали. Если они мне послали запрос на добавление в друзья, так я его принять точно не могла, потому что меня там нет… – Ее голос пополз вверх, потом снова вниз и прокатился еще немного.
– Я тоже об этом подумала, – сказала я. – Значит, кто-то из твоих контактов на фейсбуке разрешил им доступ.
– Из моих друзей? – пискнула она.
Я пожала плечами:
– Сколько их у тебя?
– Сто двадцать один… – Она будто серьезно прикидывала в голове, кто бы мог такое сделать. – А у тебя?
– У меня всего пятьдесят три. Я живу в маленькой деревне.
Она посмотрела на меня так, словно я сказала, что у меня на счету всего пять евро.
– Ты только почитай! Здесь еще круче!
Заголовок гласил: «Как сквозь землю провалились». Ниже чуть помельче: «Когда пропадают дети и подростки». Я просмотрела статью. Средний возраст людей, которые исчезают, составляет двадцать пять лет – в общем, довольно молодые. В статье было много цифр: сколько, в каких странах, на какой срок. Можно сделать заключение: цифры растут по всей Европе. А потом самое офигенное: если люди, особенно до восемнадцати лет, не находятся в течение четырех дней, вероятность найти их живыми снижается на восемьдесят процентов. А так как мы считались пропавшими уже три дня, то через день – то есть сегодня – с восьмидесятипроцентной вероятностью мы как бы будем мертвы. С точки зрения статистики. Но если стрельнуть мимо зайца разок слева и разок справа, то он по статистике тоже будет мертв – так однажды сказал мой учитель математики.
