Мы тоже засопели.
– Не-е, не нужно!
– Короче, в общем, я хотела сказать, что, скорее всего, в ближайшие дни будут дожди, потому что… – Она взглянула на нас. – Ну, неважно.
– Извини, Антония, – сказала я. – Я правда очень хочу спать.
– Боже мой, так поспи!
Я легла на краю питомника, Кайтек устроился рядом и заурчал. Не знаю почему, но ненакрытая я чувствую себя какой-то беззащитной – неважно, что на мне надето и где я лежу. Я накрылась кофтой с капюшоном, которую нашла в лесу. Она перешла в мое владение. К сожалению, запах у нее уже был не очень… Взгляд вверх – небо. Взгляд в сторону – пес. А потом я начала парить: подниматься вдоль стволов деревьев, еще выше… И вот уже я высоко над лесом, мне хорошо видно, где находится каждая из нас…
Когда я проснулась, сон продолжался. Я приподняла голову и увидела старуху. Старуху в белом платье. Шла она, согнувшись, а может, и сама была такая кривая. Идти ей было тяжело. Она была не дальше трех метров от меня. Видимо, разглядеть меня под черной кофтой было не так-то легко. Особенно старым глазам старой женщины. Но иногда во сне все бывает не так. Может, у нее орлиное зрение и ковылять она может очень быстро, если нужно? Почему она не парит, если ей тяжело ходить? Почему не стонет, если она Стонущая мать? А она Стонущая мать? Я помотала головой – кофта зашуршала. Кайтек вонял. Это был не сон. Запахи мне никогда не снятся. Я снова положила голову на землю. Когда я опять посмотрела вверх, ее уже не было. Все-таки сон…
Я пошла обратно к туннелю. Кайтек тщательно обнюхивал землю. Там, где она стояла. Если, конечно, она там стояла.
Фрайгунда поприветствовала меня кивком. Все на меня приветливо посмотрели. Я покраснела. Всё в порядке, не волнуйся, говорили мне. Мне это постоянно говорят. Терпеть этого не могу. Если б могла не краснеть, не краснела б!
Антония пискнула голоском кукольной мамы:
– Почему ты плакала?
– Я не плакала.
– Ну мы же слышали. Не хочешь – не рассказывай.
Я сложила два и два: я ее видела, девочки что-то слышали – значит, она все-таки была. Первой ее увидела Антония, еще в жару, когда Аннушка еще ни о чем таком не рассказывала. Потом ее слышала Иветта, а она не склонна фантазировать. А теперь я. Не сама же я стонала во сне, так? Нет, конечно!
Я не верила в существование Стонущей матери. Но надеялась на это. Мне казалось, что гораздо хуже, если здесь бродит сумасшедшая. Но лучше я придержу язык. Это же все равно. Осталось три дня, и наша смена в лагере академии выживания на природе закончится. Мы пойдем на станцию, купим билеты или не будем покупать, поедем в Берлин, и там нас с вокзала заберут родители. Мы скажем, что нашему автобусу понадобилось сразу же уехать, и Инкен тоже. Да, было классно, скажем мы. Мы многому научились.
