После Бивоннь и Гермины, двух различных типов этих новейших искательниц приключений — другие промежуточные, принадлежащие к их кругу личности не стоят и четырех строчек описания. Но есть другие женщины, из другого круга, которых нужно рассматривать с иной точки зрения, чем m-lle Гермину и грубую Бивоннь.
Посмотрите только на эту женщину-игрока с тонким, худым лицом и большими черными глазами, которые от худобы кажутся еще больше. Ее тело мало и слабо; руки белы как воск; пальцы тонки и костлявы; дышит она чуть заметно.
Она больное избалованное дитя своего мужа, который ни в чем не может ей отказать. Зимой везет он ее в освещенное солнцем Монако; летом она находит необходимым искать развлечений в Бадене.
Ранним утром, лишь только открываются игральные залы — спешит она к зеленому столу. Там сидит она вплоть до обеда, пока не придет супруг и нежно не увлечет ее оттуда.
Возбуждение, приносимое игрой, сделалось необходимым для нее. Она и не может скрывать своих ощущений — в счастье и несчастье она откровенный игрок. Страсти, если не убивают, то сохраняют жизнь — тогда они делаются важнейшими питательными средствами. Кто знает, быть может, этому хрупкому созданию игра так же необходима, как минеральная вода, как солнечный свет.
Странный тип представляет та зрелая, больше чем зрелая дама, которую шутя называют старой rentiere[17]; она часто выигрывает.
Она не играет азартно и на большие суммы; она маленький игрок; она так же спокойно сидит за столом рулетки, как за обедом.
Она сидит спокойно, потому что никто лучше ее не знает, что игра изменчива и прихотлива; она оперла голову на обе руки и внимательно, заботливо наблюдает игру, прежде чем бросить малейшую монету.
Старая rentiere знает нумера цилиндра не хуже азбучного алфавита.
Если игра идет правильно, если выигрывающие №№ колеблются от 1-12, 12–24, 24–36 и от 36 опять возвращаются в первую дюжину, то наша rentiere играет и с редким счастьем; она почти всегда верно угадывает тот нумер, который должен выйти.
Если же игра неправильна, фантастическая и перескакивает с 1 на 36, с 20 на 5, с 5 на 35, с 35 на о — то она изучает ее дальше, отыскивает порядок в этом беспорядке, хочет найти руководящую нить в этом хаосе. Сначала она ищет в дюжинах, потом в поле — и скоро находит.
Ее ничего не удивляет: все странные прихоти игры ей известны. Она так много наблюдала, видела и вычисляла в продолжение долгого дня, что и по окончании игры она живет между катящимся шариком и выпадающими нумерами.
