Оказалось, по зданию сейчас шарит не меньше двадцати се коу джай (солдат) из триады Ли сяньшен.
— Раз уж не удалось переподчинить сеть, — рассказывал Колька, — То работаем теперь по запасному плану. Ли сяньшен как предвидел, чем все закончится — провожая, советовал готовиться работать без связи.
— А задачи? — интересовался я. Не нравилось мне что-то в моем старом товарище. Беспокоила какая-то недоговоренность, и когда он принялся расспрашивать меня о моих способностях, я вежливо большую часть опустил.
— Ну как можно видеть через стенку как мы в атаку пошли? — кипятился Колька, — Или как ты Дэна ухватил — тебе что- то ставили?
— Да гободю тебе нет, — упрямо хрипел я.
— А ранения? — рассматривал мою рожу товарищ, — Суток не прошло с начала нашей операции, а ты успел и покалечиться и зарасти — не бывает так!
Про свои задачи он тоже смолчал и лишь уклончиво ответил, мол, сейчас прогуляемся, да и посмотрим, что-где есть интересного.
— Меня спроси, — буркнул я, — Я тебе не хуже местных расскажу, что надо искать. Вот только зачем все это? Попёрли с нами домой.
— В Россию? — усмехнулся Колька, — Кто там нас ждет. Нет уж — нам с Дэном и здесь некисло. Сейчас такой передел начнется, так что можно неплохо расшириться, да и потом как я Ли сяньшен брошу? Я ведь Птах себя китайцем уже года четыре как чую — не хуже чем Дэн в России после освобождения за киргиза себя выдавал.
Коренастый китаец, которого упомянул Колька, в разговор не встревал и лишь иногда покачивал головой, будто пробовал ее на целость.
— Больно? — по-товарищески спросил его я, — Ты прости, не было времени разбираться.
— Ничё, — кивнул тот, — Сыквитаемыся. А так будыто опять коньяку нарезалися. Похымеле, — шутил он.
— Идём, — неожиданно донесся снизу голос Карины, и тут мне почудилось, что я разгадал замысел своего старого товарища.
Под ногами хрустело битое стекло и мусор.
Высотка, принадлежащая еще вчера дядюшке Чжао — умирала. Остатки ее жизненных сил тихо пульсировали в кабелях, подавая электричество с резервных генераторов на уцелевшие при обстреле светильники. Однако жизнь уже покидала конструкцию из стали и бетона, отдавая сейчас последнее.
Колька настоял, чтобы наша группа шла замыкающей, и сам вышагивал сейчас впереди, мягко шагая в мерцающем свете ламп.
Появление Карины с остатками команды помешало мне поймать таинственную ниточку, мелькнувшую было в соображениях старого товарища. После оклика с лестницы он разом запечатал проклюнувшиеся на мой счет мысли. «Школа, — вспомнил я его слова перед недавней встречей с шефом триады, — Правду здесь никто не думает…»
