Я четко развернулся и твердо шагнул в сторону шефа. Немного меня все-таки напрягал его испытующий взгляд, а он его и не прятал. Напротив. Рассматривал меня сейчас как возможную жертву, но мне это как раз было по фигу.
«Дуэль» на взглядах не состоялась, равно как и диалог.
С лесенки, ведущей на мостик, раздался грохот шагов и в распахнутые двери ввалился Саня Рубан с закованными за спиной руками.
Из-за его спины, погано улыбаясь, выглянула гадко улыбающаяся рожа Лёвы. Встретившись со мной взглядами, он улыбнулся еще шире, многозначительно покивал головой и, помотал рукой около своей шеи, показывая жестом, мол — вешайся…
— Ла-а-авер, — неожиданно ласково улыбнулся вошедшим Джинн и неожиданно бросил что-то короткое на французском. Как-то плохо увязывалась вальяжная поза цезаря, ну или если хотите властителя мира с побелевшими вдруг костяшками пальцев на рукоятке пистолета.
Шеф был зол, но оценить это я не успел. Мой парадный шаг прервал малорослый азиат (скорее всего вьетнамец). Боец неуловимо оказался у меня на пути и дружелюбно улыбнувшись, показал жестом: «Стой».
От меня не укрылась ни жесткость, запрятавшаяся в раскосых глазах, ни расстегнутая кобура «Беретты».
Легионер протянул руку к моему автомату и по-хозяйски указал пальцем на заткнутый за пояс пистолет. Палец описал следом некий круг, давая понять — отдать нужно все опасное.
Карину разоружал сейчас француз. Никаких вольностей. Парень даже виновато улыбался, мол, вот такие превратности.
Азиат ждал уже, наверное, секунды три. Испытывать судьбу не стоило, тем более что бы они сейчас не нашли уж высказаться-прояснить ситуацию наверняка позволят.
Автомат слегка клацнул, коснувшись пола. Пистолет, правда, немного завяз, расставаясь с тренчиком, но передавая его рукояткой вперед, я еще попытался пробиться через бесстрастность азиата. С тем же успехом можно было бы «сканировать» стену. Эмоций не было.
Решил отдавать все кроме сыворотки «с птичкой» и потащил из кармана шведский перочинник. Последним я выдал легионеру армейский тесак, притаившийся на ноге, и жестом показал, мол, все.
На этом дружелюбность моего очередного конвоира закончилась. Он сделал полшага назад поднял автомат и жестом приказал мне усесться на пол. С Кариной поступили один в один, да еще сунули с ней рядом нашего незадачливого товарища Сашку.
Рук ему так и не расковали.
— Велл, велл, велл, — по-отечески улыбался Джинн, обводя взглядом картинку такой быстрой смены ролей. Пистолет в его руке покачивался. Черная точка на кончике ствола выписывала в воздухе замысловатые узоры, гипонотизируя пространство и приковывая мое внимание.
