Подходите же.
Чего ждёте?
- Некрасиво ты себя ведёшь, летун! - крикнули мне. - Некрасиво. Раз попался - держи ответ. Зачем в щель забился? Не мужчина ты, летун.
И добавили что-то по-своему, захохотали, заржали дружно.
Я перехватил поудобней заточку.
Подходите.
Подходите же!
- Если мужества нет, его не высидишь, сколько не сиди - сказал один ирзай - как бы своему товарищу, но на общем. - Если мужества нет, то уже нет.
- Не каждый, кто родился с членом, может быть мужчиной, - согласился второй.
- Неправильно это.
- Ошибся Творящий. Поправить надо.
И снова смех.
То, что "развлечения" с пленными ирзаи начинают, отрезая парням яйца, я ещё на базе слыхал.
Ну, подойдите, сволочи. Только подойдите.
- Ножик брось, - раздалось вдруг сверху.
Словно разряд тока шибанул.
Медленно-медленно, нехотя я повернул голову на занемевшей шее.
Их было трое. Ирзаев. Стояли наверху, над водопадом. Рожи довольные, ухмыляющиеся. И спокойно выцеливали меня из лучемётов.
Как в тире. С десяти шагов.
Не знаю, как они меня обошли.
Местные.
- Ножик брось, - повторил ирзай. - И вставай. Ручки держи, чтоб я видел.
Я поднялся на ноги, не выпуская заточки.
- Ты что, плохо слышишь? - удивился ирзай и чуть-чуть сместил дуло.
Луч вонзился в камень чуть правее моего локтя, резко и сухо запахло жжёным. Я, наверное, дёрнулся - наверху засмеялись.
- Я велел тебе бросить ножик, помнишь? Ну-у, если хочешь поиграть - давай поиграем. На счёт "три" стреляю в локоть. Раз, два...
- Стреляй, - выговорил я непослушными губами.
И рванул из-за валуна - прыжками выталкивая враз ставшее невесомым тело - вниз по течению, прямо на ту, первую, группу ирзаев...
Я не добежал, конечно. Было бы странно, если бы они промазали с такого расстояния. Плохо, что стреляли ирзаи очень хладнокровно: дикой болью взорвался локоть, подломилась нога. Я уже падал, когда чей-то выстрел разнёс мне колено; тьма застила глаза; наверное, я кричал. Потом подступил чёрный, тошнотный морок и уволок меня в желанную пучину, где не было сознания.
***
В бессознательном состоянии люди не видят снов. Но я почему-то видел, очень реальный и яркий.
Мне снилось, что мне очень больно, что кто-то хочет сделать со мной что-то очень страшное и плохое. Вроде бы я ребёнок; я был дома один, и мама почему-то всё не приходила. Я всё время прислушивался, ожидая, когда же привычно скрипнет дверь, когда мама наконец войдёт и, легко-недовольно нахмурив брови, деловито выгонит все страхи, всю ту мерзость, что набежала в дом в её отсутствие. Я очень боялся, что она не успеет. Я ждал еЁ, а она не шла.
