Очнувшись, я долго не мог понять, где нахожусь. Не казарма - точно. Вроде, не губа. И уж совершенно определённо не лазарет...
Потом дошло. Каморка в ангаре, та самая, Тарасова. Я лежу на раскладушке. Почему-то не могу шевельнуться.
- Ну вот, - произнёс кто-то. - Глядите, очнулся. А вы - в медчасть, в медчасть... Фуфло наша медицина. Не видели, что ли?
Я узнал говорившего - Скай. Присмотрелся... Батюшки светы, это что же, это я его так?
Рядом ребята - Дин, Джуба, даже Лёнчик где-то на заднем плане... Набились в каморку, не повернуться. Стоп. Почему же я двигаться-то не могу?
Скай придвинул табуретку, сел рядом.
- Ну ты как? - спросил.
Я выговорил хрипло:
- Двигаться не могу.
Вокруг хохотнули.
- А кроме?
- Голова болит дико.
- Это ничего, потерпишь. Так развязывать, что ли, уже тебя? Драться не будешь?
- Не буду, - я помолчал, соображая со скрипом. - Я разве опять дрался?
Вопрос почему-то вызвал дружный смех.
- Ты только Дока обманул, - подмигнул мне Скай. - Он вкатил тебе полный шприц какой-то дряни, говорит - ведите его спать... Ты вроде вялый стал... Но до койки не дошёл. - Скай хмыкнул. - Сколько народищу с твоими отметками на роже ходит - жуть. И не только на роже, конечно, но тех хоть не видно. Ну уж и тебе перепало, не взыщи. Озлил народ. Эким бульдозером пёр, чуть сладили! Хотели мужики опять медицину звать, я отговорил. Кто знает, что они там намутят и во что всё это выльется. А мы - народными средствами: повязали и спиртика влили. Доку сказали - спит... Караулили тут... А теперь подумай и скажи ещё раз: ты в порядке? Можно тебя развязывать?
- В порядке я, в порядке.
Руки-ноги чертовски затекли - долго я всё-таки валялся...
Стоило появиться на лётном поле - меня захомутали и засадили на гауптвахту. В лазарет, видать, не рискнули - на всякий пожарный. На "губе" замки крепче.
Нормально. При нашем ритме жизни "губа" - считай, что отпуск. Нервы подлечить...
Док приходил несколько раз. Поначалу ещё колол что-то. Позже обследовал, остался доволен. Подарил упаковку таблеток - глюкозы с витаминами, я их грыз на сладкое, как конфеты.
Пять дней просидел.
Вышел - стал летать. Как обычно. С мужиками проблем особых не имел - никто зла не затаил.
Со Скаем мы потом распили флакошку.
В общем, постепенно всё вошло в колею.
Сон только стал мне частенько сниться. Будто я опять в госпитальном коридоре, Роми бежит за мной, что-то кричит... И я знаю, что это - что-то очень важное, жизненно важное, и для меня, и для неё, и вообще для всего на свете. Знаю, что страшное случится, если я её не выслушаю; хочу остановиться - и не могу. Прислушиваюсь - но все заглушает рёв ветра...
