Пол покрыт густым слоем опилок, в которых щедро насыпан мусор. Очень натуральный мусор. Санитарная инспекция явно обходит эту рыгаловку стороной.
Игорь в изумлении перевёл взгляд на себя. Тело было не его. Оно стало больше. Крупнее. Он увидел свои ноги - большие ступни в грубых башмаках. Рубашка из чего-то вроде мешковины болталась над линялыми штанами с прорехой на коленке. Руки его, с крупными кистями, поросшими светлым волосом, вяло свисали по бокам и заметно дрожали.
Руки тоже были не его, незнакомые, непривычные. Всё тело было не его, оно не желало слушаться, что-то в нём сопротивлялось, не давало даже повернуться как следует. Игорь усилием воли подавил беспорядочное дрожание и нараставшую панику. Покачался, но кое-как устоял на ногах. В районе виска пульсировала боль - судя по всему, там нарастала здоровенная шишка. Ну да, ему же дали по голове пивной кружкой...
Но раздумывать над чудесным превращением Игорю не дали. Едва дождавшись, пока он примет вертикальное положение, ему сунули в руки метлу и велели идти работать. Игорь проковылял в сторону, подальше от людей, опёрся о метлу и перевёл дух. В воздухе стоял едкий запах несвежего пива и жареного мяса. Ещё здесь пахло тушёной капустой, просто кислой капустой и дымом. Нет. Это настоящая сажа и настоящий мусор. И здесь никогда, никогда не было санитарной инспекции. Куда он попал, чёрт побери?
Он попытался незаметно выйти в дверь, но здоровый парень у входа, головой как раз под перекладину, что стоял, привалившись к косяку, развернул его и под хохот пьяных рож пинком под зад отправил обратно.
Игорь сметал с каменного пола мокрые опилки, пропитанные пивом, плевками и усыпанные огрызками. Голова соображала медленно, что-то мешало: то ли пульсирующая боль в раненом виске, то ли смутное ощущение чужого присутствия. Невнятный шёпот, слабое бормотание на грани слышимости. Эхо прошлого владельца, не иначе. Ведь это не его голова. Он чувствовал, что не его. Тогда чьё же всё это?
Непривычное тело ворочалось с трудом, руки, большие и неуклюжие, сжимали рукоять метлы, ноги неловко переступали по затоптанному полу. К этому телу нужно было привыкнуть. Оно было сильнее прежнего, и он уже несколько раз наткнулся на скамьи, людей и помял прутья метлы - всё с неловкой лёгкостью и незаметно для себя. Каждый раз на него орали, ругались, давали затрещины - насколько могли дотянуться - но кружками по голове больше не били.
Постепенно зал всё больше наполнялся народом. Две служанки с трудом протискивались между столами, колыхая пышными грудями и шапками пены над кружками. Их щипали за упругие зады, девицы устало взвизгивали с наигранным испугом.
