Мы еще какое-то время стоим и смотрим. Наконец он кивает на машину «скорой помощи», на пустые носилки.
— Никто не пострадал, — говорит он. — Если только не остался в доме.
Его голос звучит серьезно. Обеспокоенно.
— Кто выживет, тот — выживет, — говорю я.
— Так просто? — спрашивает он.
— Должно быть сложнее? Смерь непостижима прежде всего потому, что она банальна: что-то только что было, а теперь его больше нет. Точка. Мы думаем, что все должно быть сложнее, потому что уповаем на сложные решения. Смерть — это уравнение, которое перестает существовать, как только оно решено.
— Не знаю. Для меня это слишком просто. — Немного помолчав, он смеется. — И этим я подтверждаю вашу точку зрения.
Я чувствую, что он на меня смотрит, но не осмеливаюсь встретиться с ним взглядом. У меня перехватило дыхание, мне стыдно, что я так разговорилась, но, кажется, он не смущен.
Обернувшись к толпе, обнаруживаю, что за вечер разрозненная группа собралась в компактную массу. Пальцы сжаты, головы втянуты в плечи.
Один из пожарных подходит к толпе зрителей и, похоже, велит им отойти подальше, густой дым, который валит от сгоревшего дома, пахнет чем-то химическим, он, скорее всего, ядовитый. Толпа начинает тягуче перемещаться, медленнее, чем расстилается дым в блеклой летней ночи, но через несколько метров она останавливается. Пожарный возвращается, в этот раз движения рук более быстрые, размах шире. Рот открывается, но я не могу разобрать слов из-за шума воды, льющейся на умерший дом. Люди отодвигаются еще дальше, останавливаются на другой стороне улицы и оказываются рядом с нами. Никто не идет домой, еще не время. Молодой человек поворачивается ко мне и ухмыляется:
— Они как я. Ждут чего-то еще.
— Все уже закончилось, — говорю я. — Больше ничего не будет.
Темнеет, пламя погасло, остался дым, выгоревший деревянный остов и пепел. Молодой человек переминается с ноги на ногу. Покашливает. Почесывает локоть. Есть места и люди, которые ему нравятся, я пытаюсь представить, как он ведет себя в других ситуациях, но сразу кружится голова.
Он выуживает из кармана телефон и щурится, глядя на экран.
— Пять минут первого, — говорит он, — надо идти домой.
— Где вы живете? — спрашиваю я.
Он показывает большим пальцем за плечо.
— Вот тут, на этой улице. Там, где желтые дома. А вы?
Я пожимаю плечами.
— Тоже рядом.
Он говорит:
— Было приятно познакомиться, несмотря на обстоятельства.
Он собирается уходить, но останавливается и протягивает мне руку.
