?..»[531]. Под вопросом, однако же, остаётся частота таких контактов с Камковым, не исключено, что со стороны Гокье они могли быть эпизодическими.
23-24 августа 1918 г. состоялось собрание представителей Антанты в американском посольстве[532], ставшее в некотором роде легендарным событием, хрестоматийным сюжетом для книг по истории спецслужб. Свидетелем этого совещания оказался французский корреспондент «Фигаро» Рене Маршан, написавший письмо президенту Пуанкаре будучи «возмущённым» варварскими планами представителей Антанты, намеревавшимся обречь жителей Москвы и Петрограда на голод. Письмо было перехвачено и опубликовано в газете «Известия». В то же время начал складываться и позитивный образ Маршана в советской историографии — настоящего французского патриота, хотя, по иронии судьбы, сам он вел антисоветскую работу, будучи направленным в Россию в 1918 г. в качестве агента, который должен был установить связь с правыми и клерикалами, пожелавшими сохранить верность Антанте. Возвращаясь к собранию в американском посольстве, в качестве актуальной проблемы звучала необходимость разрушения железнодорожной сети с целью добиться голода в столицах Советской республики[533]. Маршан свидетельствовал, что полемизируя с планом Рейли подорвать мост через Волхов, де Вертамон упоминал о своей попытке взорвать Череповецкий мост, которая, однако же, не удалась. Журналист отмечал, будь она успешной — линии Званка[534]-Вологда-Вятка был бы нанесен непоправимый ущерб. Маршан упоминал и о том, что де Вертамон был в сговоре с путейцами, которые были готовы помочь французскому диверсанту нарушить железнодорожное сообщение на основных линиях, с обязательным условием, что французский диверсант будет пускать под откос только те поезда, что перевозят военные материалы[535]. Это, безусловно, снижало эффективность акций де Вертамона.
В Москве де Вертамон поддерживал контакт с уже упоминавшимся славистом, выпускником Школы Восточных языков Анри Гокье. По крайней мере, одна встреча де Вертамона и Гокье не ушла от внимания руководителя ВЧК: в своем блокноте Дзержинский отметил: «Между Пушкинск. и Никитскими воротами сидели на скамейке»[536].
Считается, что благородное происхождение сделало из Анри де Вертамона идеальную фигуру для борьбы с коммунистическими идеями, исследователи отмечают, что в России он пользовался симпатиями бывших царских офицеров, располагая их к себе «тактом офицера старой Франции»
