. В свою очередь, некоторые представители контрреволюционных сил в России также негативно смотрели на потенциальное сближение французской Миссии с большевиками. Например, А.В. Кривошеин в беседе с генеральным консулом Франции в Москве так охарактеризовал эту ситуацию: «Благодаря г-ну Локкарту, Англия поддерживает лакейские отношения с большевиками. Генерал Лавернь же подобен Понтию Пилату: с одной стороны, он боится оскорбить посла и консула, с другой — боится обидеть капитана Садуля, и таким образом, наносит оскорбление Франции и России»
[448]. Подобной политикой были недовольны и представители французской колонии в России. Непримиримое отношение к Садулю испытывал глава миссии пропаганды де Шевийи: в частных письмах Франсуа Марсалю он жаловался на то, что Садуль является из рук вон плохим информатором, предлагает неточные сведения, и в целом плохо ориентируется в ситуации. В глазах Шевийи работа Садуля бросала тень и на генерала Лаверня:
«Я сожалею, что мнение Военной миссии благоприятствует соглашению с большевиками. Разделяет ли генерал Лавернь мнение своих сотрудников? Я опасаюсь, что, хоть его безупречная позиция и демонстрирует полную приверженность указаниям посла, яд, который разливает Садуль, оказывает влияние и на Лаверня»[449].
§ 3.4. Антисоветская деятельность французской Миссии: «кровь патриотов» для «дерева свободы»
Сепаратный мир союзника под давлением обстоятельств не рассматривался французскими военными как однозначная причина для разрыва всех контактов, пока союзник сохраняет потенциал сопротивления. Примером может служить судьба Румынии. В то же время, проблема отношений с большевиками была значительно сложнее с политической точки зрения. «Величайшую опасность, — говорил Ллойд-Джордж Клемансо и Вильсону, — представляет собой уже не Германия, а большевизм, покоривший Россию и теперь способный ко вторжению в Европу»[450]. Подчеркивая ответственность Германии за войну и угрозу, которую она несет Европе, Клемансо предложил создание «санитарного кордона» из новых государств, которые, с одной стороны, изолируют Германию с восточного направления и защитят Европу от большевистского вируса. Исследователи Р. Герварт и Д. Хорн подчеркивают, что с точки зрения Франции большевистская опасность дополняла собой германскую опасность, и связь между этими двумя угрозами подкреплялась сходством между словами «boche» и «bolchevique»[451]. Что характерно, во французских документах можно встретить обозначение Брест-Литовского мира как
