. Акцентируем внимание на том, что миссия Мориса Жанена в Сибири не является логическим продолжением французской военной миссии в России, как это демонстрируют О.С. Данилова и Т.В. Краева в своей статье
[637], но представляет собой отдельную структуру с совершенно иными целями и задачами, поставленными французским руководством. Несмотря на некоторую преемственность в отношении личного состава миссии, была подчинена задаче низложения текущего в России политического режима с опорой на антибольшевистски настроенные контингенты.
На примере донесений и отчётов сотрудников французской военной миссии, а также лиц, выполнявших задания по их приказу, видна причина провальной политики Франции в отношении Советской России: клишированное понимание «восточного соседа», попытки провести параллели с французской революцией 1789 года и продуцировать ожидания исходя из данного опыта, миссионерский пыл, проистекающий из ощущения себя как носителей передовой политической идеи, а также недооценка уровня поддержки большевиков населением России. С другой стороны, приходится констатировать недостаточность и однобокость изучения темы противостояния Франции русскому большевизму: как отечественная, так и зарубежная историография изобилуют тенденциозными описаниями такого противостояния, в то время как многие яркие аспекты деятельности французских и советских спецслужб в 1917–1918 гг. остаются за пределами профессионального изучения.
Предположим, что обилие экспертных оценок, разнообразие аналитических рапортов, передававшихся в Париж специалистами французской военной миссии и командированными сотрудниками иных структур Третьей республики, — все это не способствовало выработке строгой картины событий, происходивших в 1917–1918 годах в России. В подобной ситуации, можно предположить, что французское руководство принимало и опиралось на интуитивно понятные европейскому человеку решения (т. е. соответствующие их привычному образу мысли), одновременно отвечающие их политическим и экономическим интересам, что привело к поражению политики стран Антанты в годы Революции и Гражданской войны.
Отдельной строкой отметим, что на сегодняшний день в России можно констатировать слабый исследовательский интерес к международному левому движению, которое в 1917–1918 году предоставляло французам платформу для общения с большевистскими лидерами. Несмотря на то, что левая идея не была чужда французской политической жизни, её «большевистский ракурс» сумел завоевать сердца весьма ограниченного количества сотрудников миссии, принадлежащих, как правило, к её рядовому составу («апологетами большевизма» стали Жак Садуль, Марсель Боди, рядовые Дейме и Пети). При этом декларируемая приверженность некоторых французских офицеров большевистской идее осложняла и без того расколотое состояние миссии в 1918 году. Тем не менее, по сей день отношения французских левых, оказавшихся в революционной России, с советской властью и их участие в предпринятых ею преобразованиях остаются на периферии исследовательского пространства
