— Поверьте, мэтр, — я наконец убрала руки прочь, — воевать с вашим народом, как и вообще воевать, я никогда не захочу.
Он кивнул.
— Тогда постарайтесь отдохнуть сегодня.
— Нет, погодите, — я приподнялась. Он что, уже готов сбежать? — А выходка Йаалы? За неё демонице что-нибудь будет? Вы можете…
Я осеклась. Эльфийский куратор нахмурился, почти скривился — на его обычно спокойном лице это выглядело тревожно.
— Боюсь, тут я вас не обрадую. Я пошёл следить за вами, но не видел, разумеется, как кристалл заложили в ручку. Иначе не позволил бы вам её коснуться. Выяснить, кому этот камень принадлежал, тоже не выйдет — его просто купили или заказали в городе.
— Но…
— Всё, что у меня есть — наблюдения. Не доказательства. Я даже не берусь утверждать, что ваши соперницы действовали сами, а не поручили опасное дело кому-то ещё. Знакомым, друзьям семей. Вы, кстати, знаете, где ваша соседка?
Сердце пропустило удар.
Хороший вопрос! Он приходил ко мне раньше — но именно сейчас заставил снова сесть. Спустить ноги на пол.
— Я удостоверюсь, что дело дойдёт до Архонта, — продолжил эльф, слегка отодвигаясь — наши колени едва не соприкоснулись, — и до принца. Ваших недоброжелательниц это должно на время усмирить, но они не стали бы расставлять ловушку, в которую сами попадутся.
Самое паршивое, что я поняла: он прав!
Черт! Да как же!..
Соламейн поднялся, отставил стул, и я почти смирилась с тем, что он всё же сейчас уйдёт. Оставив меня с этим слабым утешением, горой новых вопросов и в распрёпанных чувствах — в душе будто ещё боролись тёмная и светлая магия, отчаяние и вера.
Но эльфийский куратор замер ещё на несколько секунд. Остановил пронзительный взгляд на моём лице, а затем внезапно предложил:
— Приходите на мои дополнительные занятия. Я рассказываю про светлую магию, вы ведь слышали? Даю только теорию, к сожалению — но даже она может быть вам полезна.
Я моргнула разок-другой и тоже встала — отчего голова слегка закружилась.
— Светлая магия — это то, чем вы защитили меня? Я… знаете, видела сон.
Проклятье, да я словно не хотела отпускать его — глупо, конечно, и опять заставляет смутиться. Выгляжу со стороны, небось, жалко! Но эльф… вместо того, чтобы удрать от навязчивой поклонницы, он совершенно неожиданно улыбнулся.
Тонко и невесомо. Если подумать, это была первая улыбка, которую я видела в его исполнении за две с лишним недели — что делало зрелище ещё ценнее. Походило на всё тот же луч света — теперь скользнувший по лицу.
