Пал Палыч бросил быстрый взгляд на второго полицейского, который, казалось, увлеченно рассматривал носок своего ботинка. Старик улыбнулся:
— Вы же знаете, что никакой я не Шпаков. У меня и возраст не тот, и комплекция… Да и внешность у Александа Рамизовичка… специфическая. Если даже вы с ним и не знакомы, то наверняка слышали от тех же соседей. И, кстати, а на что они жаловались-то?
— Музыка, говорят, у вас громко играет.
— Ну-ну… — Пал Палыч усмехнулся, — Может, они еще и композицию узнали?
— Может и узнали, — вернул ему усмешку полицейский, — А может, им просто был нужен повод лишний раз вас по какой-то причине заставить побегать и неприятно пообщаться с представителями закона. Мне-то почем знать? Мое дело маленькое: сигнал получен, жалоба зарегистрирована, и мы обязаны на нее согласно инструкциям отреагировать.
— Да вы реагируйте, реагируйте, — махнул рукой Палыч, тяжело опираясь на трость, — я же все понимаю — служба.
— Документики тогда ваши можно посмотреть?
— Конечно-конечно, — мужчина вытянул руку запястьем вверх, и второй полицейский тут же поднес к нему считыватель.
— Так кем вы Александу Рамизовичу приходитесь, Петр Ферзи… — начал лейтенант Коваленко.
— Фердинандович, — поправил его мужчина, — Сиделка я ему.
— Сиделка?
— Профессиональная травма, ограниченная подвижность, почти круглосуточная реабилитация в капсуле по медицинским показаниям. Да вы и без меня все это прекрасно знаете. Ведь так?
— Знаем. А вот вам, Петр Ферди… Фердинандович — мы не знаем. Почему не встали на учет? Вы ведь теперь проживаете по этому адресу, верно?
— Так я думал, что оно у вас автоматически… регистрация по чипу…
— Автоматически, — кивнул полицейский, — Но установленный порядок учета тоже есть, а вы его нарушаете.
— При первой же возможности непременно встану на учет, — заверил его Пал Палыч, — И соседей этих вы поменьше слушайте. Не играет у нас никакая музыка. Инвалид в капсуле, да пенсионер — ну какие нам тут танцы, сами подумайте?
— Нам сигнал пришел — мы обязаны отреагировать.
— Отреагировали? Мне нужно где-то расписаться, или у вас вот эта забавная штучка под протокол пишет? — пенсионер ткнул тростью в сторону дрона, висящего над плечом второго полицейского.
— Пишет-пишет, так что от вас нам ничего не нужно, спасибо. Хорошего дня вам, Петр Феринандович. И еще раз — простите нас за беспокойство.
— Дело житейское, — неопределенно махнул рукой Пал Палыч, и взялся рукой за дверь, чтобы ее закрыть, но второй полицейский вставил в дверной проем ногу.
