— Подождите, любезная фрейлейн, — злорадно усмехнулся я. — Хозяйка усадьбы — как вы ее обозвали — Апфельгартен? — теперь вы. Так что занимайтесь ремонтом сами!
— Нет, господин Артаке, — ответно усмехнулась дочь рыцаря. — Я не могу принять столь ценный подарок.
Вытащив из сундучка купчую, отделила от нее первый лист, где красовалась передаточная надпись с орфографическими ошибками и моя «подпись», разорвала на мелкие кусочки. Саму купчую положила на стол.
— И что это значит? — холодно поинтересовался я.
— Усадьба была заложена моей покойной матерью господину Мантизу за пятьсот талеров. Все было сделано по закону, в соответствии с доверенностью. А так как фрау Йорген не смогла ее выкупить, она стала собственностью господина Мантиза Инсекта. Он продал ее вам. Судя по документам, вы приобрели усадьбу за тысячу талеров. Кстати, у вас вполне четкий почерк и, в отличие от меня, нет грамматических ошибок.
Пропустив мимо ушей колкость, я возразил:
— А разве владелец усадьбы не имеет право ее продать, подарить? Что вас не устраивает?
— Вы можете подарить эту усадьбу кому угодно, даже ей, — кивнула Кэйтрин на постель, где по-прежнему спала Лота. — Но я не могу принимать такие подарки.
— Почему? — удивился я.
— Видите ли, господин Артаке, — криво улыбнулась фрейлейн. — Я не так уж долго живу на свете, но хорошо усвоила одну вещь: за все в этом мире надо платить. Знатный человек платит за свое происхождение кровью, крестьянин — за спокойную жизнь своим трудом. Чем вы сами заплатили за богатство, свалившееся на вас? Своей ли кровью, чужой ли? Впрочем, — отмахнулась фрейлейн, — мне это знать не нужно. Девушка, вышедшая замуж не по любви, платит. Чем я смогу рассчитаться с вами? Ничем. Титула у меня нет, а принадлежность к рыцарству не передается по линии прялки. Своим телом? Шлюха у вас в постели гораздо красивее меня, но обошлась вам гораздо дешевле. Я давно осознала, что я дурна собой. Даже когда был жив мой отец, когда наша усадьба процветала, ни один рыцарь не хотел сватать меня для своего сына. Я не знаю, что вами двигало, когда вы делали мне предложение. Глупость? Но вы не так глупы, как хотите казаться. Разумеется, не любовь и не жалость — вы не умеете жалеть. Возможно, расчет — вы захотели сэкономить на прислуге. Хотя, — мотнула девица головой, — вряд ли расчет. Судя по вашим тратам — вы не умеете считать деньги. Я понимаю, что ваш первый порыв прошел и вы решили избавиться от меня. Вы человек суеверный и боитесь отказываться от своих слов. Я же имела глупость дать вам согласие, а мы, Йоргены, привыкли держать свое слово. Впрочем, коль скоро я стану вашей женой, то буду иметь право считать себя хозяйкой усадьбы. Наш дом опять станет моим домом, яблоневые деревья в саду… Что ж, за это можно и заплатить. Впрочем, господин Артаке, вы тоже заплатите за необдуманные слова. Ваша плата — жизнь с некрасивой женой.
