Ливень свинца хлынул на врага. Передние ряды эсэсовцев скошены, в задних — замешательство.
— В контратаку на врага, за Родину — вперед!
Ура-а-а! — Кочетков крикнул и первым выскочил из окопа.
— Ура-а-а-а! — дружно поддержала командира горстка храбрецов и решительным ударом отбросила гитлеровцев.
Дорого обошлась врагу «психическая». Но и ряды гвардейцев еще больше поредели. А битва продолжалась. Немцы еще дважды пытались смять гвардейцев. Но те стояли насмерть, и враг не прошел.
Горою вражьих трупов высота покрыта.
Гвардейцев никогда не победить!
Атака пятая героями отбита,
Боится смерть того, кто хочет жить, —
писал об этих схватках наш фронтовой поэт-однополчанин Григорий Ясинский.
3
Солнце скрылось за соседней высотой. Быстро надвигалась черная южная ночь. Но вряд ли кто во взводе и на этот раз подумал об отдыхе и сне. Каждый понимал: враг на достигнутом не остановится.
Когда полковая разведка обнаружила, что противник подтянул много танков, и эти сведения дошли до Кочеткова, он приказал подготовить связки гранат. Больше против танков во взводе ничего не было.
Командир взвода был уже ранен несколькими осколками — в перерывах между атаками немцы засыпали окопы гвардейцев минами и снарядами, — но держался, не показывая, как ему трудно.
В строю вместе с ним остались только шестнадцать человек. Многие, как и он, имели ранения. Осматривая позиции взвода, Кочетков проверял оружие, разговаривал с солдатами, стараясь поднять их настроение. Но гвардейцы и сами ли свое дело. Они по-хозяйски подправляли полуразрушенные окопы, углубляли их. Павел Бурдин выворотил два здоровенных камня и положил их на бруствер, оставив между ними щель для винтовки, чтобы стрелять.
— Пусть попробуют сунуться! — сказал он взводному.
Другие набивали автоматные диски, возились с гранатами. Каждый был готов снова встретиться с врагом.
Несмотря на тяжелый день, от окопа к окопу нет-нет да неслись острые шутки, даже слышался смех.
Вернувшись к своему окопу, Кочетков устроился поудобнее, чтобы меньше ныли раны. Задумался. Вот когда настал тот момент, к которому готовился всю короткую жизнь. Вспомнились родной Беднодемьянск с одноэтажными домиками и разноцветными палисадниками, мать, братья, школьные товарищи… Взрослые, бывало, снисходительно посмеивались над их бесконечными играми в «красных» и «белых», в которых Василий обычно верховодил, считали баловством, ребячеством. Он же, Василий, с завистью смотрел на каждого военного, и так хотелось самому стать таким же. А ведь для этого надо знать военное дело. Вот и выбирал себе роль красного командира, когда затевалась очередная игра… Наивно все это, конечно, но он готовил себя к защите Родины…
