Бессонница делает боль острее, несмотря на лекарства. Она изливается прямо в ее ноги. Через несколько дней назначена операция. Ей нужен новый тазобедренный сустав – ее собственный поврежден во время падения. Она ужаснулась, когда медсестра показала ей размер штифта, который введут в ее кость, чтобы вернуть возможность ходить. До тех пор она должна лежать неподвижно, хотя к ней каждый день приходит физиотерапевт и мучает ее незначительными движениями, которые невыносимо больно выполнить. Скорее бы вернулся священник с ее ноутбуком. Она не смеет надеяться – вероятно, он уже об этом забыл. Ее мысли замедляются, она наконец начинает дремать.
Когда она просыпается, за окном светло. На оконном сливе сидит птица. Серая, с оттенками желтого. Возможно, большая синица? Или обычный воробей. Она не может вспомнить, кто из них желтый. Птичка распушила перья и активно роется в них клювом, охотясь на раздражающих маленьких насекомых. Она следит за ее движениями. И вспоминает о белке.
П. Пестова, Элеонора
Нора. Давно я о ней не думала. Она была словно из сказки, самое красивое создание на свете. На которое все смотрели, которым хотели быть все. Даже я. Она была сильной.
Я все еще страдала от ужасной ностальгии. Конечно, не я одна. Часто по ночам из девичьих кроватей в квартире на рю Пуссен доносились рыдания, но наступало утро, и мы упорно поднимались и прикладывали к векам холодные стеклянные банки из холодильника, чтобы уменьшить отек. Затем нас красили, и мы целый день стояли в универмаге и натянуто улыбались богатым дамам. Улыбались так много, что к вечеру начинало сводить щеки.
Когда человек долго тоскует, в нем как будто что-то ломается. Медленно тухнет взгляд, и он теряет способность видеть красоту в своем окружении, в своей повседневной жизни. Я могла лишь оглядываться в прошлое. Приукрашая все, частью чего больше не могла быть.
Но мы терпели – мы были бедными, и только наша красота давала нам надежду на возможное светлое будущее. Мы не жаловались. Мирились с булавками, царапающими спины, и причиняющими боль прическами. Но не Нора. Она всегда улыбалась. Возможно, это не так уж странно – она пользовалась огромным спросом. Все хотели с ней работать. Пока остальные позировали и улыбались в универмагах, ее фотографировали для Chanel и Vogue.
Элеонора Пестова – у нее даже имя красивое – приехала из Чехословакии. Ее коротко стриженные волосы были каштановыми, а глаза – кристально-голубыми. Когда она красила губы красной помадой, то становилась похожей на Белоснежку. Благодаря жесткому корсету, туго обхватывающему верхнюю часть ее тела и попу, она представляла собой идеал мальчишеских пропорций, к которому мы все стремились в начале тридцатых годов. Тогда платья были прямыми, а юбки короткими, хотя начали потихоньку намечаться более женственные формы. В наши дни подростки стремятся быть модными, тогда модно было быть подростком.
