— Откуда вы знаете? — с удивлением, в котором сквозил ужас, спросил я.
— О, мы сыщики. Что у него было в руках, сударыня?
— У него? Ветчина.
— Записывайте, Ватсон. Это первый случай в моей практике — убийство ветчины.
— Докажите, что он жулик, господин Холмс, — умоляюще произнесла дама, — сделайте это ради моего малютки-сына, исключенного из университета за невзнос платы, и ради моего малютки-мужа, лишившегося места в кредитной канцелярии…
— Сударыня, — сказал Шерлок Холмс, — я сделаю все, что смогу…
* * *
— Это работает шайка канадских подкалывателей, — хмуро сказал Холмс, когда женщина ушла. — Том Джонс, человек с рваным ухом, и его шайка… Я накрою их… Ватсон, кто-то звонит…
— Телеграмма…
— И ее, конечно, принес не ученик консерватории, а телеграфист…
— Шерлок… Откуда…
— О, мы сыщики… — Он быстро пробежал телеграмму и, побелев, тяжело опустился в кресло. — Ватсон, преступление развертывается… Среди белого дня, на Невском, с человека взяли полтора рубля за фунт сливочного масла…
— Вы шутите, — не веря собственным ушам, произнес я, — не может быть. Ведь около Петрограда десятки вагонов с прекрасным сливочным маслом… Полиция…
— Полиция? — раздраженно сказал Холмс. — Что вы мне говорите… Шайка канадских грабителей сильнее полиции… Кто-то идет, Ватсон…
— Письмо. Почерк неразборчивый.
— Это пишет Джим, моя собака, которую я дедуктивным путем научил писать на почтовой бумаге.
Он вскрыл конверт и громко произнес:
— Преступление…
— Продолжается?
— Развивается, Ватсон, бешеными шагами… Джим пишет, что он проследил за старухой, с которой взяли шесть гривен за десяток яиц…
— В безлюдном переулке, осенней ночью, когда темное небо, нависш…
— Днем. На Садовой! — резко кинул он.
— Преступник бежал?
— Торгует. О, Том Джонс, — опасная штучка…
— Но ведь, подъезжая к Петрограду, мы видели вагоны, наполненные яйцами…
— Джонс задерживает их на станции…
— Но городское самоуправление…
— Агенты Джонса, канадского разбойника, дорогой Ватсон, вездесущи… Они в тех местах, где даже…
— Кто-то стучится…
— Это стучится мужчина.
— Почему вы думаете? Я поражен до глубины…
— Ах, это так просто, — почти с досадой кинул великий сыщик. — Он говорит за дверью басом. На моей практике был только один случай, в Небраске, чтобы женщина говорила басом. И то это оказалась не женщина, а негодяй Баукинс, которого повесили… Что там?
— Записка…
— Дайте… Ватсон, я теряю голову. Они хитрее меня. Новое преступление на окраинах Петрограда. Громадная партия дров исчезла на глазах у толпы. Остатки продавались по восемнадцать рублей за сажень…
