За вечерним чаем, впрочем, он нашел нужным сообщить, что сегодня, когда они были с Левой в городе, там из тюрьмы бежал какой-то арестант, и что весь город бросился его ловить, но поймали ли беглого, — еще неизвестно.
Генерал посмотрел на Леву и улыбнулся себе в усы. Но Лева не заметил этой улыбки: он молча и задумчиво пил свое молоко.
IV
Лева плохо спал всю эту ночь. Его тревожили сны. Ему казалось, что он все время скачет на лошади, вдоль какого-то бесконечного забора, и то и дело задевает об него ногой, а из канавы, которая несется вместе с ним, смотрят на него глаза, полные мольбы и ужаса. И он не боится этих глаз, он только не хочет их видеть, он отворачивается от них. Но куда бы он ни повернулся, глаза, полные мольбы и ужаса, смотрят на него. И вдруг на опушку леса выскакивает Шерлок Холмс. Он маленький, толстый человек, с цилиндром на голове, с гладко выбритым лицом и во фраке. Он растопыривает руки и загораживает Леве дорогу и в то же время длинными-длинными руками хватает лежащего в канаве серого человека за горло и тащит к себе его круглую, гладко остриженную голову, на которой два глаза смотрят с мольбой и ужасом.
— Пустите его! — кричит Лева, стараясь отнять у Шерлока Холмса эту круглую голову.
Но Холмс хватает Леву за ногу и ногтями царапает ему коленки.
— Лева! Лева! — стонет серый человек.
— Лева! Лева! — громче раздается в его ушах.
Левушка открывает глаза и видит приподнявшегося на своей постели Хоботова.
— Лева, повернитесь на бок! А то вы спите на спине и поэтому стонете, — говорит учитель.
Лева поворачивается на бок и сейчас же начинает скакать мимо бесконечно длинного забора, а за ним на буром иноходце скачет его учитель. И только это уже не Павел Федорович, а Шерлок Холмс. Цилиндр сорвался с его головы, и вместо фрака у него серый арестантский халат. Вдруг лошадь поворачивает к Леве голову и, сердито оскалив зубы, хочет укусить его.
Лева вскрикивает и просыпается.
Хоботов громко похрапывает на своей постели.
«Я хочу видеть глаза», — думает мальчик и засыпает, и сейчас же видит глаза. Они смотрят на него, полные мольбы и ужаса.
— Беги! беги! беги! — шепчет кому-то Лева. — Они побежали к речке. И старик там!..
— Беги, беги, беги! — тоненьким голосом отвечает ему круглая, коротко остриженная голова.
Лева открывает глаза. Свет утра пробивается сквозь ставни.
«Чили, чили, чили!» — слышит Лева, как чиликают воробьи за окном, на карнизе.
«Светает», — думает Лева, засыпая опять, и спит уже спокойно.
