А мысли Маргарет устремлялись в те латиноамериканские края, где зарождались новые отношения человека с обществом.
В 1967 году она едет на Кубу на писательскую конференцию.
«Куба перевернула всю мою жизнь, — скажет она потом репортеру «Вашингтон пост». — Перевернула целиком. Политически. В социальном плане. В личном».
«Перевернула? — усмехнулся агент ФБР, аккуратно вклеивая газетную вырезку в досье Рэндолл. — Ну, ну. Припомним». Фэбээровские папки пухли, выстраивались, как шеренга полицейских.
Октябрь 1974-го. До падения Сайгона остаются считанные месяцы. Чутко улавливая творческой душой, где именно делается история, Маргарет Рэндолл летит на место событий. Ее вывод: американский солдат во Вьетнаме вполне подходит под определение военного преступника.
Вернувшись из поездки, Маргарет выплескивает свои думы, настроения в статье для американского журнала «Дух народа».
«Война кончилась, и вьетнамская революция одержала свою величайшую победу, — пишет она. — Империализм США потерпел крупнейшее поражение. Это стратегический поворотный пункт в его скольжении к закату».
Слова еретика. А если учесть, что Белый дом как раз зашелся тогда в трауре по вьетнамской неудаче, то вообще антигосударственное подстрекательство. На Маргарет Рэндолл спустили газетчиков пожелтее: «Предательница! Сначала родину променяла, теперь сыплешь ей соль на рану!»
Один репортер углядел на руке у Маргарет странное, из тусклого серого металла кольцо. А это что такое?
Оказалось, выковано из брони американского бомбардировщика, сбитого над Вьетнамом. В память о миллионах безвинных крестьян, кого крылатый американский гуманизм благословил с небес напалмом.
Из кольца мигом раздули грязную сенсацию: «Она носит украшение, сделанное из гробов наших боевых пилотов! Окольцованный агент мирового коммунизма!..»
Ракурс травли был один и тот же: «неопатриоты» глумились над патриотом.
Маргарет Рэндолл влекло домой, в Соединенные Штаты. В марте 1984 года, оказавшись здесь с временной визой, она пришла на прием к чиновнику службы иммиграции и натурализации:
— Настаиваю, чтобы мне вернули американское гражданство…
В ЧЕМ КАЗЕННОЕ СЧАСТЬЕ?
На телефонной линии Нью-Йорк — Альбукерк бушуют, накатываются волнами статические разряды. Говорю с Шерон Декайзер, близкой родственницей Маргарет, ее большим другом. Самой писательницы нет — собирает материал для новой книги где-то на Восточном побережье.
Хочу разобраться в фактах, вокруг которых недобро кружит здешняя пресса. Чем вызвана просьба Маргарет Рэндолл о возвращении? Ведь пишут разное: «Радикал берется за ум», «Все мы в юности марксисты…»
