И все-таки! Не беда, что еще много запутанного, что еще не все ясно, не все правильно… Когда же человек может считать себя зрелым? Предположим, что в сорок лет кругозор достаточно широк и чувство мировой скорби сведено к минимуму. Можно писать правильно и умно.
Но что же делать в двадцать лет? Иногда невозможно молчать…
Так они мудрствовали, и так они писали, хотя бы только для того, чтобы спрятать написанное в ящике письменного стола.
…К вечеру Аарне вспомнил о Майе.
— Кто она? — спросил Индрек. — Откуда она?
— Из Таллина. А кто — не знаю.
Они долго шли молча.
Снег покрыл тонким слоем замерзшую землю, и на улице запахло нафталином.
— Она тебе не нравится? — спросил Аарне.
В вопросе таились настороженность и готовность к отпору.
— Я ведь совсем не знаком с нею. Только уж если говорить честно, то…
— То?..
— Эда нравилась мне больше. А что ты о ней думаешь? Она ведь умная девушка…
— Почему ты все время подчеркиваешь «умная»?
— А? Нет, просто так…
Аарне выжидающе посмотрел на друга. Но тот молчал, и он продолжил начатую мысль:
— К тому же Эда имеет прелестного кавалера…
— Надолго ли?
— Тебе-то откуда знать?
Индрек улыбнулся.
— Я все знаю!
Они разошлись слегка раздосадованные, но ни тот, ни другой этого не показал.
Выпал снег. Ветер гонял снежную пыль взад-вперед по растрескавшейся земле. Так продолжалось несколько дней. Однажды утром земля вновь почернела, оттаяла, и в темноте зажурчала вода. Оттепель…
Аарне и Майя сходили в кино. Юноша глядел на спокойный, самоуверенный профиль девушки и думал: «Кто она? Откуда она появилась?» Они говорили мало, только смотрели друг на друга. Аарне спросил:
— Как тебе понравился фильм?
— Так себе, — ответила она равнодушно.
Они пристально поглядели друг на друга.
— Что тебе не понравилось?
Вопрос остался без ответа. Иногда Аарне спрашивал себя: неужели у них действительно разные интересы? Конечно, глупо было делать такие выводы. Чувствовалось, что Майе доставляет радость болтать на повседневные, шутливые темы. Аарне пытался смириться с этим. Не мог же он заставить эту милую девушку умничать, как его друзья или он сам. Ведь так хорошо смеяться от души, смеяться без всяких проблем…
— Ты знаешь, что у тебя красивые глаза?
— Знаю.
Майя шутливо вскинула голову.
— Тебе об этом часто говорили?
— О да, конечно…
— А кто-нибудь целовал твои глаза?
Аарне почувствовал, что его голос странно дрожит.
— Кажется, нет, — прошептала Майя.
— Тогда это сделаю я.
— Сумасшедший! Прошу тебя, не надо.
