— Ну, герои труда, как дела? Живы еще? — спросила, лукаво улыбаясь, тетя Ида.
— Как видишь, — ответил Аарне.
— Чудесно. Значит, наша Родина еще процветает.
Тетя любила юмор. Она подчеркивала, что это — добрый старый эстонский юмор.
На столе была новая белая скатерть. В вазе стояли увядшие астры, рядом лежала обернутая в бумагу книга. Аарне раскрыл ее: Альберт Кивикас, «Имена на мраморной плите».
Тетя Ида заметила это и посоветовала:
— Почитай, хорошая книга.
— Спасибо, я уже читал. Второй раз не буду.
— Почему? Знаешь, Аарне, тебе надо больше интересоваться историей нашего народа. Как-то я посмотрела ваш учебник истории. Что он может вам дать? Что? Боже мой — как говорят русские, — какие лица! И о чем там можно прочитать? Финские мясники… Ах, молодежь, молодежь, и что вы знаете… А сами еще эстонцы…
Тетя Ида позвала:
— Линдочка, идите сюда!
Линда тотчас же вышла.
— Вы знаете, когда годовщина Эстонской республики?
— Я точно не помню…
— Вот видите! Видите, дорогие дети! — торжествовала тетя Ида. Затем она стала серьезной, чуть ли не грустной.
— А это нужно знать, это нужно помнить. Иначе какая может быть надежда на то, что в вас пробудится национальное чувство.
— Мне не нужно никакого национального чувства, — произнес Аарне, стоя у окна.
Линда испуганно взглянула на тетю, но та не рассердилась, только тихо сказала:
— Что, если бы это слышал твой отец, Аарне…
— Ну и что?
— Твой отец погиб за свободу Эстонии…
— Мой отец служил в немецкой армии, но туда его забрали насильно.
— Твой отец, Аарне, был убит в Чека. Ты сущий ребенок, ты ничего не знаешь. И меня допрашивали. А в чем была моя вина? Этого никто у меня не спросил, понимаешь? Я осталась верна Эстонии, это и была моя вина, Аарне… Ты не пережил того, что пережил твой отец, ты не поймешь…
Аарне почувствовал, что задыхается. Он знал только то, что его отец умер, больше ничего. Зачем ворошить прошлое? Смерть отца — это прежде всего смерть отца.
Резким рывком он распахнул окно. Ветер ворвался в комнату, заколыхались занавески, на потолке ожил пожелтевший клочок обоев. Он повернулся к Линде:
— Почему ты не была в колхозе?
— Линда помогала дома убирать картошку, Линда любит свой дом, — ответила за Линду тетя Ида. — Но почему ты не ответил на мой вопрос? Почему у тебя нет национального чувства! Разве у тебя нет ничего святого?
